веке так.
Тайный заговор тапочек против людей.
Девушки захлопотали вокруг, молча, но уверенно. Стерли с лица Софьи полкило косметики, наложенной с расчетом произвести впечатление, расплели косу, принялись массировать виски.
Царевна несколько минут сидела, откинувшись назад, потом нарушила молчание:
– Ну, кто что увидел?
Благо потайных отверстий в тронном зале на десяток девушек хватало. Вперебой, впрочем, не заговорили, начали по старшинству.
– Патриарх, хоть и молчал, но не по нутру ему все это. Он на бояр так смотрел, словно умолял прекратить…
– Воротынский явно смотрел одобрительно.
– Милославский выгоду искать будет…
Софья внимательно слушала, сравнивала со своими наблюдениями. Ну да, сегодняшнее выступление было постановочным. Отсюда и черное платье, и лицо, ставшее чуть ли не мертвенно-белым, и подведенные глаза, и подчеркнутые губы – нарочитый стиль, нивелирующий личность, но создающий ведьму. Отсюда и непокрытая голова – с образом не вязалось. Зато коса и венец куда как лучше смотрелись по контрасту со спокойным лицом. Другое дело, что зализывать волосы пришлось без всякой жалости, так, что теперь в висках ломило.
И арест…
Сложно было схватить мерзавцев с утра?
Да ничуть. Но – не так страшно. А вот сейчас… когда только что этот человек сидел рядом с тобой, а теперь его нет – он в пыточном приказе и может оттуда не выйти, несмотря ни на боярство, ни на княжеский титул… и это ведь
Пусть ее назовут кровавой царевной, пусть. Но Алешка получит благодарных ему бояр.
– К вам, царевна, царевич Федор.
Софья кивнула девушке:
– Проси. А вы выйдите пока.
Рокировка была произведена мгновенно – и вот стоит мальчишка, смотрит ей прямо в глаза.
– Что случилось, братик?
– Соня… ты править хочешь?
У Софьи глаза стали квадратными:
– Федя, ты с ума сошел? На кой черт мне этот хомут?!
Брат мгновенно успокоился, словно с плеч тяжесть скинул.
– Вот и я подумал, что тебе это не надобно. Но спросить должен был… после сегодняшнего.
Софья кивнула на кресло:
– Садись, поговорим. Почему ты решил, что мне нужна власть?
– Ты сегодня пошла одна. Никого не позвала с собой…
– Так было надо. Если бы со мной пошли ты или Ванечка – это можно было бы потом счесть… нет, не как бунт против брата, но… вас могли бы попробовать на прочность. А вы ведь этого не хотите. У вас свои призвания. Наука, церковь…
– А Любава?
– С ее слезами? Она замечательная девочка, и нашему отцу повезло, но она – не воин. А я сегодня сражалась, разве что не оружием.
– Про теток и сестер не спрашиваю. Понимаю, – усмехнулся подросток.
– А раз понимаешь – должен и другое понять. Сейчас все мы будем… ждать. А ожидание – тягостная штука. И к тебе будут искать подходы.
– О чем я должен сообщать тебе. Верно?
– Абсолютно.
– Хорошо, что ты можешь копаться в этой грязи. Я бы с ума сошел.
– Феденька, а куда мне деться? Грош цена государству, где без государя все разваливается на глазах. Нам еще эту постройку крепить и крепить…
