Нассау-Диленбургские? Тоже не выход. А есть ведь еще и принцесса Луиза, вышедшая замуж за Фридриха Гогенцоллерна. Но… как-то вот последнего не хотелось. Слишком уж он был… великим.
Возможно, кто-то из его детей? А пока править будут Штаты?!
Нидерланды бурлили, словно кипящий котел. А войска противника бесчинствовали на суше и на море. В одной из морских битв погиб великий де Рюйтер, после чего положение на море у Нидерландов стало уж вовсе грустным.
Впрочем, Васька с Радой успели выбраться. И ничуть не сожалели о сделанном.
Был приказ? Был.
Выполнен? Да.
Софья осталась довольна.
Весточку из Нидерландов она получила достаточно быстро и теперь потирала руки. Надобно отправить туда людей для вербовки – скоро начнется отток мозгов в соседние страны. Те, кто поумнее, побегут только так. Почему бы и не на Русь?
Голландцы прекрасные мореходы, инженеры…
А у нее верфи, корабли, шлюзы, канал, дороги, дамбы… все надо строить, надо торговать, надо…
Жестоко?
Нет уж. Жестокость – это когда получаешь удовольствие. А для нее сейчас есть экономическая целесообразность. Пусть она будет проклята, но Русь на ноги встанет! И начнет – при ней. И никто, никогда не сможет угрожать ей на суше или на море.
Не будет Вильгельма Оранского – не будет сильных Нидерландов и сильной Англии. Зато свои куски урвут Кельн и Мюнстер.
И она.
А то, что подозрение пало на Францию… ну что ж. Судьба такая… Не все Людовику радости, надо немножко гадости. Даже если он догадается, кто ему так напакостил, все равно доказательств не будет.
К тому же ее ребята привезли чай, кофе, пряности – для Школы все подойдет. И – да, десятка два луковиц тюльпанов.
Нидерланды переживали тот самый тюльпановый бум. Софья только фыркнула. Подумаешь…
Но тюльпаны распорядилась высадить в царской оранжерее. И как следует наградить ребят. Заслужили. Еще как заслужили!
Есть в этом какая-то циничная справедливость. Вильгельм наградил убийц де Виттов, она награждает его убийц….
Да, теперь у Якова есть непристроенная дочь. Принцесса Мария… но надобно ли на Руси такое добро? Нет. Свататься к ней Софья не собиралась. Тем более – для Алексея, единственного, кто подходил по возрасту.
Перебьются. Пусть вон за испанского Карла ее замуж выдают! Его все равно не жалко. С Францией он породнился, теперь еще и с Англией…
Впрочем, король Яков и не подыскивал супруга для дочери на Руси. Он прикидывал, кто может послужить заменой Вильгельма Оранского, и выжидал. Не в его же стране война? Можно и посмотреть, чем дело кончится.
Крым агонизировал.
Точнее, агонизировало вольное татарское житье-бытье. Их чесали с трех сторон, лупили без малейшей жалости и милосердия, поджигали стойбища, освобождали рабов, угоняли в плен тех, кто вчера еще мнил себя господином…
По землям Крыма двигались три войска.
Первое – вдоль побережья, царевича Алексея Алексеевича. Параллельно с флотом, продвигаясь к Бахчисараю, вырезая все на своем пути, время от времени принимая бой с некрупными силами противника – не было у турок в этом районе серьезного флота. Вроде как и ни к чему.
Кто ж будет боевой корабль держать в болотце на заднем дворе? Османы и не держали.
Чорбаскары, Кафа, Судак… города ложились им под ноги. Угроза с воды, угроза с суши… повоевать всерьез пришлось только в Кафе. Да и то сказать – в Кафе были крупнейшие рабские рынки, а потому обычное предложение о сдаче – вон отсюда с тем, что на себе унесете, было встречено без энтузиазма. Рабов же на себе не унесешь, а какая прибыль теряется!
Нет, так дело не пойдет!
После отказа Алексей Алексеевич взбеленился – и приказал штурмовать.
Пусть крепки были стены Кафы – одиннадцать метров в высоту, два в ширину, но это был не город воинов. Отнюдь.
Торговцы, и только они заполняли улицы. В гавани стояли десятки, едва ли не сотни купеческих кораблей… и по ним без всякой жалости прошелся пушками адмирал Мельин. А сражаться?
А чтобы сражаться, надо сначала выйти из порта, развернуться к врагу… да кто ж дал бы им этот шанс?!
Ежели сначала на горизонте появился флот, а уж потом…
