Что это была за эпоха, я не могу сказать наверняка. Но я, Арьяра, совершенно точно был ариец, и мое племя было арийцами – частью бесчисленных мигрирующих потоков, что рассеяли голубоглазых блондинов по всему миру. Кельты не были первыми, кто пришел в Западную Европу. Я, Арьяра, был той же крови и с той же внешностью, что люди, разграбившие Рим, но моя кровь была гораздо старше. От разговорного языка Арьяры в памяти Джона О’Доннела не сохранилось даже отзвуков, но я знаю, что язык этот для древнекельтского был тем же, что древнекельтский – для современного гэлика.
Иль-маринен! Я помню бога, к которому взывал – древнего, древнего бога, обработчика металлов (в то время – бронзы). Иль- маринен был одним из основных божеств арийцев, от которых пошли другие боги; и он был Вёлундом и Вулканом Железного Века. Но для Арьяры он был Иль-маринен.
И племя Арьяры, Народ Меча, пришло в Британию не в одиночку, но лишь одним из многих. Народ Реки поселился там еще до нас, а позже появился Волчий Народ. Но все они были арийцами, как и мы – светлоглазые, белокурые и рослые. Мы сражались друг с другом. По тем же причинам, по каким разные волны арийцев всегда сражались между собой – как резали друг другу глотки ахейцы и дорийцы, кельты и германцы, даже эллины и персы – некогда принадлежа к одному племени и волне, они пошли разными путями и, встретившись спустя столетия, утопили Грецию и Азию в крови.
Разумеется, будучи Арьярой, я ничего не знал о миграции моей расы, захлестнувшей волнами весь мир. Я знал только, что мой народ был завоевателем, что столетие назад мои предки населяли великие равнины далеко на востоке – равнины, заселенные свирепыми светловолосыми и светлоглазыми людьми; и что однажды все эти люди хлынули на запад одной великой волной. И когда они встречали племена других рас, они нападали и уничтожали их, а когда им встречались светловолосые и светлоглазые люди более старых или более новых волн миграции, они сражались яростно и беспощадно, согласно нелепым обычаям арийских народов. Это знал Арьяра, и я, Джон О’Доннел, который знает одновременно гораздо больше и гораздо меньше меня, Арьяры, соединив эти знания в одно, пришел к заключениям, которые поразили бы многих известных ученых и историков. И тем не менее, этот факт широко известен: при оседлой и мирной жизни арийцы быстро деградируют. Правильный образ жизни для них – кочевой. Оседая на земле, они мостят дорогу к своему краху, запирая себя за городскими стенами – подписывают свой приговор. Я, Арьяра, помню рассказы стариков о том, как Народ Меча за время своего долгого перехода находил поселения белокожих и светловолосых людей, что ушли на запад столетия назад, а по дороге оставили кочевую жизнь и поселились среди смуглых поедателей чеснока, чтобы выращивать себе пропитание на полях. И старики говорили, какими нежными и слабыми стали те люди, как легко они падали под бронзовыми клинками Народа Меча.
Разве не вся история арийского племени описана в этих строках? Как же быстро персы пришли на смену мидийцам, греки – персам, римляне – грекам, германцы – римлянам. А германцев, когда они слишком размякли после столетия в мире и праздности, сменили норманны, отобрав у них награбленное в южных землях.
Но позвольте мне сказать о Кетрике. Ха, даже от упоминания его имени волосы на моем загривке шевелятся! Вот вам типичная реверсия к типу предков, но не к чистому типу китайца или монгола прежних времен. Даны изгнали его пращуров в холмы Уэльса, а там – лишь бог ведает, в каком минувшем веке и каким грязным способом эта проклятая примесь запятнала чистую саксонскую кровь кельтской линии, чтобы выжидать так долго? Валлийцы никогда не смешивались с Детьми Ночи, как и пикты. Но каким-то образом должны были сохраниться уцелевшие – отродья, притаившиеся среди мрачных холмов, пережившие свое время и эпоху. Если уже во время Арьяры они едва ли были людьми, что же сделала с проклятой породой тысяча лет регресса? Что за мерзкая тень проникла в замок Кетриков какой-нибудь давно забытой ночью, или выступила из сумрачных теней, чтобы схватить их женщину, заплутавшую в холмах? Разум бежит от этих сцен. Но одно я знаю точно: когда Кетрики пришли в Уэльс, там должны были сохраниться пережитки этой мерзкой эпохи рептилий. Может, они живут там до сих пор…
Но этот подменыш, этот осколок тьмы, этот ужас, что носит благородное имя Кетрика, – до тех пор, пока он, отмеченный клеймом змея, не уничтожен, не видать мне покоя. Теперь, зная всё, я ощущаю, как он отравляет чистый воздух и пачкает змеиной слизью зеленую землю. Звук его шепелявого пришептывающего голоса наполняет меня отвращением, взгляд раскосых глаз будит во мне бешенство. Для меня, представителя благородной расы, такие, как он – это вечное оскорбление и угроза, подобные змее под ногами. Моя раса – правящая, хотя сейчас она деградировала и пришла в упадок от постоянного смешения с покоренными расами. Волны чужой крови сделали мои волосы черными, а кожу – смуглой, но у меня все еще гордая осанка и голубые глаза царственного арийца. И подобно тому, как мои предки, как я, Арьяра, уничтожали мерзость, что извивается у нас под ногами, так же я, Джон О’Доннел, уничтожу мерзкую рептилию, чудовищное семя змеиной заразы, что так долго дремало неразгаданным в чистых саксонских жилах, рудимент отвратительных тварей, глумящихся над сынами ариев.
Они говорят, что удар повредил мой разум; я же знаю, что он открыл мне глаза. Мой древний враг часто гуляет в одиночестве на болотах, привлеченный туда – хотя он может этого не знать – унаследованными от предков побуждениями. Во время одной из этих
