Глава тридцать третья
Пленители или просители?
Тогда как Ленька распинался уже вовсю, чуть не устроив для меня одного этакое ораторское выступление. С азартом кричал, с какой-то одержимостью и радостным энтузиазмом. При этом его русский язык понимал только я, да, может, еще частично и Кабан, бывавший в мире Трех Щитов.
Но тут же подумалось, что и в окружении моего друга сейчас находятся люди, умеющие говорить на поморском. Иначе как они все это время общались?
А информация из слов разошедшегося оратора вытекала довольно интересная. По ней получалось, что зроаки тут не в качестве союзников, а как хищные животные в лаборатории. Маркиз Вайно сидит в отдельной камере и ждет суда за свои преступления. Граф Ярцек – не более чем подставная марионетка, в которой измененные страшно разочаровались и сами были в шаге от его уничтожения. Сейчас он тоже в тюрьме, и участь его незавидна.
Ну и самое главное: он сумел убедить своих как бы похитителей, что я появлюсь здесь обязательно в самом скором времени. Сам он уже начал сотрудничать с местными и готов им помочь, но моя поддержка была бы желательна. Причем она нужна как можно скорей. Она требуется немедленно.
Я все еще сомневался, а вот в толпе измененных уже совсем не верили в действенность воззваний опекаемого ими человека. Вначале мягко, потом все настойчивее они стали упрашивать моего друга угомониться и продолжить движение. Ну да, так они и уймут разошедшегося не на шутку Найденова! Он, наоборот, все больше входил в раж.
Но именно такое положение вещей убедило меня больше всего. Не может человек, находящийся под гипнозом или иным магическим воздействием, действовать так экспансивно и независимо. Никакое принуждение не сотворит подобные эмоции.
Так что я решил все-таки показаться. Или, иначе говоря, сдаться местным властям. Вот смеху-то будет, если меня разыграли. Хе-хе! Или сейчас я вижу удивительную иллюзию моего друга, ведомую опытным кукловодом? Но сам же себе и возражал: слишком многие детали упоминал мой друг из наших прошлых приключений. Значит, он не может быть иллюзией.
Многим чиновникам в коридоре надоело пялиться на сумасшедшего типа, выкрикивающего непонятные им призывы. И они стали протискиваться по своим делам мимо перекрывшей проход толпы. Шепнув магистру, чтобы тот оставался пока на месте, я тоже стал пробираться бочком вдоль стеночки. А приблизившись, даже разобрал частично короткий диалог.
– Перестаньте кричать! – жутко нервничал плотный старикан в мундире, стоящий рядом с Найденовым. – Вы ведете себя глупо, здесь никто, кроме нас, не понимает ваши слова.
– Он тут, генерал! – упорствовал Леня. – Он послал для меня специальную иллюзию!
– Ну ладно, в это я еще поверить могу, иллюзию он мог послать. И даже как-то адресовать ее на вашу ауру. Но сам здесь физически не может находиться. Проникнуть в это здание постороннему живому существу невозможно!
Последнее слово он выкрикивал уже по слогам, склонившись к самому лицу землянина. Тот не отстранился, а только хмыкнул:
– Значит, поищем его на стоянке.
– Вы еще и там намерены митинг устроить?
– Придется. Пошли.
И первым стал проталкиваться к лестнице, обогнав своих сопровождающих. А я уже стоял у него на пути, словно оказавшись там случайно, и возмущенно прошипел, почти столкнувшись:
– Ты уверен, что это не ловушка для меня?
Вначале Леонид от меня отпрянул даже с некоторым испугом. Ждал и верил, как говорится, но все равно морально не смог приготовиться. Тем более что его отталкивал мрачный балахон, нависший капюшон, лица не видно. А вот местные бравые ребятушки сразу меня взяли в кольцо и попытались обездвижить. Не понравилась им моя беспардонная манера поведения.
Но их руки лишь соскальзывали по несуществующим контурам обманки, не в силах за что-либо ухватиться. Да и дружок мой наконец сообразил, кто перед ним, и бросился обниматься:
– Борька! Ты?! Дай я тебя нащупаю, обманщика этакого! – Он орал мне на ухо, почти оглушив, и все пытался с меня содрать балахон: – Да сними ты с себя уже эту гадость!
