человеком это не будет!
Эрвин молчал, во мне же вскипала ярость.
— Мы остались вдвоем, Эрвин, поймите же, — продолжала она. — Нам нужно держаться вместе, иначе фея сгубит нас поодиночке!
— Мы с Герхардом — одно лицо, верно? — произнес вдруг он. — А вы похожи на Марлин. Я верно вас понял?
— Да, Эрвин, — серьезно ответила она. — Сын Герхарда, если это будет мальчик, конечно, унаследует его земли, а девочке мы найдем достойную партию. У нас же будут свои дети… Впрочем, если вы захотите назвать сына Герхарда своим, я не стану возражать, да и он, думаю, только порадовался бы за нас…
— Да, как и Клаус, — кивнул он, отступая еще на шаг. — Мы все похожи. Как в сказке — лицо в лицо, рост в рост, волос в волос, голос в голос. Только на самом деле мы совершенно разные, и общего у нас с братьями — только внешность да кровь. Королевская кровь. Та самая, что не дает тебе покоя, верно?
— О чем вы? — недоуменно спросила Селеста и протянула руку. — Быть может, вы не поняли меня, я…
— Я прекрасно тебя понял, — оборвал Эрвин. — Не приближайся ко мне. Ты не та, за кого себя выдаешь. Мой брат никогда не женился бы на подобной твари!
— Эрвин… — прошелестела она и вдруг словно поплыла вперед, а ему некуда было отступать, за спиной его высились деревья…
— Не прикасайся к нему! — не выдержала я и ринулась вперед, перехватив ту, что выдавала себя за Селесту, в полушаге от своего мужа. — Не смей трогать то, что тебе не принадлежит, ты, мразь…
Она оказалась сильна и выдиралась из моих рук, как здоровенная скользкая рыбина, а я боялась сжать ее посильнее, чтобы не повредить настоящей Селесте, той, чье тело заняла эта гадина! Только и удалось, что схватить ее за локти, прижать лицом к деревьям и удерживать, и то она норовила высвободиться…
Сбоку мелькнула тень — это Эрвин перехватил у меня Селесту, заломил ей руку за спину каким-то неуловимым движением, так что она взвыла в голос и забилась, но тщетно.
— Держи вот так! — велел он мне, и я послушалась. Так и впрямь было удобнее: Селеста не могла вывернуться, не переломав себе кости, видно, такой захват причинял нешуточную боль! Нужно будет выучиться…
Ну а муж мой без проволочек задрал на Селесте юбку, сдернул панталоны и с размаху огрел ее здоровенным пучком ядреной молодой крапивы пониже спины.
От ее вопля птицы снялись с деревьев и разлетелись в разные стороны, а я едва сумела ее удержать. Эрвин же не останавливался и продолжал охаживать сноху крапивой до тех пор, пока стебли ее не измочалились, а Селеста не перестала вырываться и не сползла по стволу наземь.
— Ты смотри-ка, действует, — удивленно сказал он и одернул на ней юбку.
— Ну так, средство проверенное, — хмыкнула с высоты яблоня-дичка. — Неужто бы мы тебе дурное посоветовали!
— Так это вы? — сообразила я. — Он вас услышал?
— Угу, мы нашептали, — прогудел дуб, — ну да он и сам уже почти додумался…
— Еще бы я не догадался, — криво улыбнулся Эрвин и протянул мне руку. Там, под моим браслетом, плотно охватившим его запястье, виднелась узкая полоска воспаленной от ожога кожи. — Я уж надеялся, что мне больше никогда не придется этого ощутить… Марлин, ты что? Перестань!
А что я могла сделать? Только попытаться поцелуями утишить боль от ожогов, и то Эрвин не дался, обнял меня, что было сил, и держал так долго, что даже Селеста начала шевелиться.
— Что со мной было? — неверным голосом произнесла она, сев на траве. — Ох…
— Видно, обморок, — спокойно ответил Эрвин. — В вашем положении такое случается. Мы нашли вас здесь.
— Но почему я… — Селеста приподняла край юбки и жгуче покраснела.
— Подозреваю, решила зайти в кусты по надобности, да и лишилась чувств, — вздохнула я. — И надо же там было оказаться крапиве!
— Какой стыд… — Она закрыла лицо руками, а Эрвин деликатно отвернулся.
— Вставай. — Я подняла ее на ноги и помогла поправить одежду. — Идем домой. И не выходи больше одна. Сама видишь, чем это заканчивается…
Когда я передала Селесту на попечение Анны и вернулась к Эрвину (рисунки он успел спрятать и сделал вид, будто их и не было вовсе), он сказал:
