в закрытой от посторонних части Александровской слободы приключилось незаметное для непосвященных, но вместе с тем очень важное событие, именуемое «экзаменом на разряд». Мерно ходили по кругу лошади, запряженные в ворот, шелестели и поскрипывали приводные ремни, чирикали птички и царила безмятежная погода. Снаружи. А вот внутри большого кирпичного амбара, похожего на жилой дом из-за широких окон, второй день царило напряженное внимание, сосредоточенность и множество звуков обрабатываемого металла. Его сверлили, точили, фрезеровали и шаркали по нему самыми разными напильниками. Шлифовали-полировали, бережно постукивали небольшими бронзовыми молоточками и жестоко били большим молотом, с помощью зубила разделяя на куски. Пару-тройку раз тяжко бухал вырубной пресс, стоящий в дальнем углу цеха на отдельном фундаменте, заглушая противный звук работающего точила…
– Учитель, мы закончили!
На возглас, преисполненный неподдельного почтения и скрытой надежды, откликнулся сам государь-наследник Димитрий Иоаннович, отложив по такому случаю малую мисочку с изюмом. Подошел, заложив руки за спину, осмотрел-оценил, после чего милостиво повелел:
– Ждите.
Минут через десять раздался новый голос, извещающий об окончании подготовительных работ, затем еще и еще, пока все соискатели гордого звания «слесарь-станочник» не завершили первую часть своего экзамена.
– Все ли поставили свои клейма?
Честно говоря, подобного знака отличия пока никто не заслужил. Поэтому и клейма были всего лишь номерные, а не именные.
– Сложить все в короба и перемешать.
Когда и это было исполнено, четырнадцатилетний наставник вызвал первого соискателя:
– Матвейка. Пистоль с колесцовым замком.
Слегка побледнев, ученик прошелся вдоль ряда коробов, вытягивая из них сделанные чужими руками детали своей «дипломной работы». Конечно, все они должны быть одинаковыми и легко взаимозаменяемыми – четыре года к тому приучали, буквально вдалбливая в голову новую науку. Но вдруг?..
– Демьянка. Ружье с кремневым замком.
Расплывшись в неконтролируемой улыбке, претендент заторопился к коробам.
– Не перебирать!
Замешкавшийся в трудном выборе Матвей тут же цапнул самую близкую к нему железяку, после чего вывалил все добытое на свой верстак.
– Яков. Двуствольная пистоль с кремневым замком…
В общем, спустя довольно короткое время работа кипела. Царевич же, расставив наблюдателей из своей стражи, прихватил изюм и вышел прочь, потому что кроме оружейников он экзаменовал недорослей и в других цехах. Не всем ведь быть оружейниками? Кому-то по душе хитроумные запоры, другим – самый разный инструмент, третьи нашли себя в доспешном деле. Или в производстве станков – над этим стратегическим направлением у Дмитрия трудилось уже целых трое помощников. Кроме того, ему очень сильно хотелось обзавестись собственным часовым производством, но все что-то не срасталось. На Руси таких мастеров не водилось, а хороший часовщик из германских княжеств или швейцарских кантонов цену себе знал и куда-то там ехать не собирался, тем более к ортодоксам византийского толка. И уж тем более не собирался никого учить семейному делу.
«Я бы точно уговорил, но кто меня отпустит?»
– Все ли поставили клейма? Сложить детали в короба и перемешать.
Очередной десяток недорослей застыл в напряжении.
– Андрейка. Механический коловорот.
Подающий большие надежды инструментальщик солидно кивнул и торопливой рысью побежал вдоль коробов с заготовками.
– Вавила. Накладной замок второго типа…
Раздав задания, наследник престола Московского заглянул к остальным ученикам, без особой спешки отобедал, с часок подремал, затем позвенел клинками с Акимом Канышевым… В общем, времени у экзаменуемых было предостаточно. Поэтому, когда он соизволил вернуться в первый цех, его глазам открылась довольно радостная картина из восьми ружей и семи пистолей, аккуратно разложенных на одном из сборочных верстаков и слегка пованивающих свежим пороховым нагаром. А также сотника его собственной стражи, ласкающего взглядом новехонькое, и что немаловажно – абсолютно одинаковое оружие.
