поднялся зомби.
– Нани, ко мне, – твердо скомандовала девушка, – ко мне, Доходяга! Ко мне! – требовательно повторила она, не отрывая взгляда от мертвеца, который, покачнувшись, снова сел и оперся всеми четырьмя руками в пол.
Его хрупкий силуэт, подсвеченный тусклым пламенем факела, тенью рисовался на стене.
– Ко мне, – сжав кулак, процедила сквозь зубы принцесса.
– Эй, что ты расшумелась? – эльф устало повернул голову, оторвавшись от созерцания камней на стене камеры.
– Сюда, Доходяга, иди сюда! – Таша в упор смотрела на зомби.
Повернув пустоглазую голову на звук, мертвец с шумом вздохнул, пропуская через остатки легких воздух, и выдул через нос облако пыли и трухи. Собрав все силы, он медленно поднялся и сделал несколько шагов вперед, пока цепь, удерживающая его, не натянулась.
– Умница, Доходяга, умница! – Таша дрожащей рукой закатала рукав робы и сунула руку через решетку. – Иди сюда, иди!
– Что ты задумала? – заволновался эльф. – Что ты творишь?
– Хочу напоить его кровью, – Таша не стала скрывать правду, – хочу сбежать отсюда и его с собой забрать. Это мой зомби… – она бросила злой взгляд на оторопевшего Артиса, – и он пойдет со мной! Нани, ко мне! – снова повторила она, но зомби больше не двигался, повиснув на натянутой цепи.
– Иди сюда! – принцесса гневно сверкнула глазами.
Она подняла с пола обломок куриной кости и, сжав зубы, разрезала им руку. На потемневшей от грязи, не по-девичьи шершавой и твердой ладони появилась тонкая кровяная полоска.
– Не делай этого! – заорал Артис, но девушка уже просунула окровавленную кисть между прутьями перегородки.
– Ну же! – ее худая рука замерла в нескольких дюймах от мертвеца, который тут же глухо заворчал и неожиданно рванул цепь с такой силой, что камера наполнилась глухим гулом, идущим откуда-то из стены.
– Перестань! Глупая, перестань, – кричал эльф, но принцесса не слышала его и фанатично тянула ладонь сквозь решетку, навстречу рвущемуся с цепи зомби.
Как Таша ни старалась, дотянуться до него она не могла – длины руки не хватало, а цепь оказалась слишком короткой и все-таки крепкой.
– Он убьет тебя, прекрати! – через пульсирующий звон в ушах долетали до ее сознания обрывки фраз эльфа, но принцесса не слушала его.
Скинув сапог и задрав длинную робу, она вплотную подошла к перегородке. Мертвец, обычно тихий и слабый, словно взбесился. Под невероятным углом выкрутив голову и вцепившись всеми четырьмя руками в цепь, он яростно шипел и рвался, дергаясь так, что стена, казалось, вот-вот рухнет…
– Сейчас, подожди чуть-чуть, – словно в забытьи девушка просунула ногу в камеру с зомби, – Доходяга…
Таша вздрогнула всем телом, когда одна сухая и холодная рука схватила ее за щиколотку, а другая вплелась в пальцы ноги, сжав их до хруста. В ту же секунду острые зубы прорвали кожу на подошве и вонзились в стопу. Девушка вскрикнула от боли и сжала в руках прутья решетки, почувствовав, как зомби тянет ее к себе. Из раны текла кровь, и принцесса закинула назад голову, боясь упасть в обморок от накатившего волной страха и боли.
Эльф все еще что-то кричал, сотрясая решетку, но болезненный звон в голове заглушал все звуки. Зомби тянул с невероятной силой, и девушке показалось, что он скорее протащит ее переломанное и искореженное тело через прутья, чем решит бросить добычу.
– Пусти, Доходяга! Отпусти, милый, брось… – еле слышным шепотом взмолилась она, и через мгновение хватка ослабла.
Таша упала навзничь, не в силах наступить на окровавленную ногу.
– Ты жива? Ты как? – звуки начали возвращаться, и принцесса с трудом различила голос Артиса. Эльф выломал ржавую перекладину и протиснулся в камеру Таши.
– Нормально… Ничего…
– Что ты наделала! Он нас убьет! – обычно уверенный в себе Артис был испуган, его голос дрожал, а слова путались.
– Не убьет, – пытаясь отдышаться, помотала головой Таша, – не волнуйся, он слишком слаб.
Принцесса села, подтянув к себе разорванную ступню. Немного помедлив, оторвала клок ткани от робы и принялась бинтовать рану. Наложив пару тугих витков, потянулась за отброшенным в спешке сапогом.
Из соседней камеры на нее в упор смотрел зомби. Вернее, смотрел бы, если бы у него были глаза. Пустые глазницы не выражали ничего, но в напряженной позе мертвеца была какая-то странная сосредоточенность: как будто он чего-то ждал.
