Волчица советника

— Нет, госпожа! Духами клянусь!

— Может, у вас и в корытах летают?..

…о превращенном в аиста Наместнике:

— Он просто слово «мутабор» забыл.

— Как он вообще его выговорил?

…о знающей тысячу сказок жене Визиря:

— Сколько Визирю лет?

— Девяносто восемь, а что?

— Ничего, — ухмыльнулся Сэли, а я, не сдержавшись, захихикала.

…о пациентах Фарлесской Лечебницы и шуточках — мне бы за подобные выходки уши оторвали и сказали, что я такой родилась — некой Фьоли Калло. Когда Рени рассказывал об этой невоспитанной особе без князя в голове, у него подозрительно краснели щеки и кончик носа.

Истории малыша Литами были легкими, смешными, звенящими. Слушая его голосок, я забывала об усталости, обидах — даже о поводке! — и возвращалась в детство с «Легендами Льетта» и мечтой о драконах.

Слова Сэли разъедали, как бурая ржа. Бескрайние равнины Тэха-Эн и затерянные в них Вольные города, где нет ни слуг, ни господ. Степь, укрытая одеялом из звезд, и Джун-Джун, чьи саванны сменяются джунглями. Север — не тот, не наш, настоящий, где снег не тает десять месяцев в году, а люди живут в домах изо льда. Юг, с его караванными тропами и оазисами, Фарлесс, Мабуту, Араас, Линнея — там люди с песьими головами и перьями в волосах, мустанги и прерии, а посягательство на свободу карается смертью.

Свобода…

Что такое свобода?

Раньше я была уверена, что свободна — я же райана! Не рабыня, не служанка — райана древней фамилии. За мной стоят род Орейо и имя Йарры, за меня вступятся, меня укроют и спрячут, за меня отомстят. Условности и правила я принимала как данность — до поводка, наглядно показавшего, сколько стоит свобода признанного бастарда. Медный грош.

«Ты будешь делать то, что я велел».

«Потому что я так сказал».

«Думать за тебя буду я».

Свобода, о которой тихо, будто для себя, говорил Сэли, представлялась мне орлом, купающимся в восходящих потоках. Расправленные крылья ловят ветер — он может оседлать его, но может повернуть против! Зоркие глаза высматривают добычу — он сам выбирает ее, а не охотится по указке. Он может свить гнездо на неприступной скале, на гранитном уступе или в развилке ветвей, и горе тому, кто попытается его разорить!..

— …Рэйлира Орейо, я с тобой разговариваю!

— Да, гос-сподин, — подняла я взгляд на Сиятельную плесень.

— Не отлынивай, шпагат должен быть минусовым, а не его слабым подобием!

— Да, Наставник.

…вот только с поводком я чувствовала себя не орлицей, а курицей.

— Госпожа?

— Да, Сэли?

— Если однажды… вы захотите уйти, если вам потребуется помощь — просто скажите. Я сделаю все, что будет в моих силах.

Семнадцать лет назад,

Предгорья Хребта.

Зубр был молод и глуп.

Спустившийся с гор трехлетка стоял посреди солончака, попеременно щипля жесткую траву и собирая языком на выжженной солнцем земле горькие грязно-белые кристаллы. Вот он поднял лобастую голову, шумно вдохнул, и ползущий в зарослях хо-гема[40] Сэли замер. Древко копья скользило во влажной ладони.