Скворец наморщила нос, и Чейз ее за него ущипнула.
– Скажу, что бы сделала я. Я все ее вещи закинула бы в Парке на деревья.
– Круто, – восхитилась Скворец. – Думаешь, мне можно?
– Просто тогда будь готова к ее мести, – вставил Тристан. Он прислонился к дверному косяку, уперев в него руки так, что вся его фигура смотрелась наилучшим образом. – Готова идти, Чейз?
– Привет, Стрела! – заорала Скворец.
– Ты серьезно, Лин?
Чейз потерла звенящее ухо.
Тристан одарил Лин демонстративно страстным взглядом.
– Привет тебе, Скворушка!
– Ладно уже. – Чейз взяла Тристана под руку и потащила по коридору. – Вернусь к ужину, наверное! – крикнула она Лин. – И не забывай: больше ничего для Сильф не делай.
Чейз с Тристаном шли быстро, плечо к плечу. Это было немного похоже на полет.
– Неужели нельзя не дразнить мою ОРП? Иногда ты с ней ведешь себя, как Ромео.
– Так смешно же. Кажется, она считает нас кинозвездами.
– Не потакай ей.
Он поцеловал ее под ушком.
– Она знает, что я занят.
– Ты занят.
Почему-то Чейз до сих пор утешало и радовало то, как предан ей Тристан, а она – ему. Иногда она пугалась, что проснется – и обнаружит, что они друг к другу остыли, и с каждым днем, когда этого не случалось, ее чувства становились все острее.
– Слышала разговоры? – спросил он, переключаясь на серьезный тон – тот, который у Чейз ассоциировался с его политическими рассуждениями. – Представители Жи Сюнди согласились на встречу в верхах. Первую за двадцать один год. Три европейские страны готовы присутствовать, в том числе Британия. Готов спорить, что еще несколько скажут «да».
– О чем будет разговор?
– Скорее всего, о ядерном ответе. Никому не хочется думать о возможности подобной эскалации. А еще будут настаивать на отмене Атлантических ограничений торговли.
– Даже не верится, что такое возможно. Жисюндинцы не допустят, чтобы США снова получили возможность воевать.
– У них нет выбора. Объединенные силы. – Тристан чуть сильнее сжал ей руку. – Положение меняется.
– Да, но к лучшему ли?
– Не знаю, как долго они будут бояться «Стрикеров». Адриен боится, что они достаточно быстро сообразят, как их изготовить, и тогда…
Чейз сжала ему руку и не стала уговаривать не тревожиться. В конце концов, неопределенностей еще много. Например, ее не перестали мучить кошмары. Слишком часто ей приходилось заново переживать то, как она несется вниз, вниз, вниз к океану.
И каким-то образом промахивается.
Она тосковала по Пиппину, мучительно, но у нее начало получаться выражать словами свою боль, когда она приходила – делиться ею с некоторыми людьми, например с Кейлом и Тристаном. Даже с Сильф, когда ей был нужен более отстраненный слушатель. Благодаря такой откровенности потеря начинала ощущаться как часть ее личности: Чейз убедилась, что только так она может с ней жить.
Они стремительно прошли по Парку к ангару. Кадеты сновали повсюду. Чейз все еще не привыкла к другому оттенку синих мундиров, которые теперь встречались в «Звезде», выделяя канадских кадетов.
– Как ты думаешь, что за сюрприз Кейл приготовил? – спросил Тристан, когда они догнали Сильф в стеклянном переходе между зданиями. За стеклами яркая синева неба обещала появление кучевых облаков.
– Понятия не имею, – сказала Чейз.
– Кретины. – Сильф шагала первой. – Это же очевидно.
Трое пилотов «Стрикеров» обнаружили бригадного генерала у дверей ангара, рядом с одним из вертолетов.
– Залезайте! – приказал он.
Чейз забралась внутрь следом за Сильф и схватила Тристана за комбинезон, чтобы затащить за собой.
– Успел полюбить в женщине бесцеремонность, – прошептал он Чейз на ухо, садясь рядом с ней.
