печаль. – Столько людей погибло! – сказал он. – Мои учителя и друзья. Я даже не знаю, кто уцелел. А кто – нет.
Чейз дотронулась до его груди. Казалось, он готов превратиться в статую, а ей хотелось удержать его рядом с собой. Она придвинулась ближе. Он потянулся к ее лицу, но вместо этого ущипнул за ухо, как тогда в лазарете.
– Зачем ты так делаешь? – спросила она.
– Такое прикосновение кажется самым безопасным, когда я… не могу удержаться.
Такое ощущение было ей знакомо. Именно оно удерживало ее ладонь у Тристана на груди. У него была странная способность внушать ей желание прижаться к нему. Вызывать потребность говорить и слушать. Жар от того, что ей хотелось с ним делать, ощущался как нечто совершенно новое. Как будто она никогда еще никого не целовала.
– Харкорт. – Кейл возник за креслом тренажера, заставив ее вздрогнуть, еще теснее прижавшись к Тристану. Бригадный генерал сузил глаза. – Пройдись со мной. Немедленно.
28. Меховой комок: Очертя голову в свалку
Кейл молча отвел ее к себе в кабинет. Несмотря на зловещий характер встречи, Чейз почувствовала привычную атмосферу небольшой комнаты, залитой теплым светом: запах кофе, которым буквально пропиталась мебель, переросшие поникшие растения, ряд старых мушкетов на стене (ей всегда хотелось схватить какой-нибудь, упереть в плечо и прицелиться).
Кейл изумил ее, опустившись в мягкое обтянутое кожей кресло – ее кресло – и взяв со стола кружку.
– Садись, – предложил он.
Единственным свободным местом было рабочее кресло у него за столом. Немного поколебавшись, Чейз устроилась на нем, удивляясь новой перспективе. Звездно-полосатый флаг на противоположной стене раньше не был настолько заметным. Чейз приготовила цепочку аргументов, которыми намерена была защищать свою дружбу (это ведь дружба, верно?) с Тристаном, но как только Кейл заговорил, ее мысли разлетелись.
– Мне сказали, что ты ссоришься со своим ОРП.
– Что? Как… – Она уронила руки на колени и впилась в них пальцами. – Кто вам сказал?
Кейл потер глаза.
– Не важно.
– Чертова Сильф! – Руки Чейз сжались в кулаки и нанесли сильный удар. – Я ее у…
– Ты будешь делать то, что тебе говорят, и радоваться, что у тебя есть такой надежный друг, как Гренадин.
– Ага. Радоваться, – проворчала Чейз.
– Я задам тебе два вопрос, Харкорт. Первый: нам нужно устраивать совместную беседу с доктором Ритц?
– Нет, – заявила Чейз. – Я с Пиппином разберусь.
Ее слова прозвучали довольно жестко. Немного мафиозно. Казалось, они повисли в воздухе, демонстрируя ее самонадеянность. Как ей помириться с Пиппином? Каждая ее попытка только ухудшает дело.
– Ваш второй вопрос, сэр?
– Что не так?
Чейз воззрилась на Кейла. Он откинул голову на спинку кресла, демонстрируя поросль на шее, которая оказалась еще более седой, чем его курчавые волосы. По дороге в кабинет Кейла она была на него зла, но это чувство испарилось, как только она увидела, насколько он усталый и унылый.
– А можно ответить «все»? – спросила она.
– Можно, но потом придется говорить конкретнее.
– И как это сделать? – возмутилась Чейз. – Почему все считают, что я запросто выверну душу всем напоказ?
Такое могло сработать, когда она находилась под влиянием слов и чересчур ярких глаз Тристана, но с остальными – с Пиппином и Кейлом – она по-прежнему оставалась замкнутой Чейз. Никс. Подпись: «Не влезай».
Пока она молча кусала губы, Кейл понемногу отпивал из своей кружки. Наконец он поставил ее на край стола.
– Тот еще денек выдался, да?
Чейз заглянула в кружку, готовая увидеть там нечто крепкое.
– Это что… вы пьете молоко, сэр?
– Цельное молоко. Из чего видно, что я на грани. – Он потер лицо. – Твой отец меня прогрызает.
– Это нас с вами объединяет. – Она принюхалась к кружке – но там действительно было молоко.
– Сэр? – Она выдирала из себя слова с кровью. – Он вас не снимет с командования. То есть – он же не может взять и уволить вас? Так ведь?
