– Что ты делаешь, Чейз?
– Да, Никс, – подхватил Пиппин чересчур нежно, – что ты делаешь?
– Я…
Чейз не успела ничего сказать: в кабинет вломился штаб-сержант. Он сунул ей в руку листок бумаги и ушел. Она развернула записку и прочла известие два раза.
Дурная новость.
– Что это? – рявкнула Сильф. – У тебя такой вид, будто тебя списали. Тебя отстранили от полетов? – Она бросила взгляд на Пиппина. – Это из-за того, что вы двое не перестаете цапаться друг с другом.
– Нет, это от Кейла, – ответила Чейз. – Про генерала Торна. – Ей следовало бы солгать, но она была слишком ошеломлена. – Он прибыл на базу.
– И что? – не унималась Сильф. – Это ничего не меняет. С чего Кейлу тебе об этом писать?
У Чейз бешено билось сердце. Она обвела их невидящим взглядом.
– Зачем тебе знать про генерала Ублюдка? – спросил Ромео.
Бунтарь вышел из-за ширмы, растирая место на руке, куда ему сделали укол.
– Пиппин, твоя очередь. – Он замер, заметив странную тишину. – Что происходит?
– Чейз получила от Кейла записку про генерала Торна, – сказала Сильф.
– Там ничего особенного, – попыталась замять дело Чейз, но увидела, как Пиппин резко выпрямился.
– Скажи правду, – ледяным тоном потребовал Пиппин. – Будь откровенной, чтобы мы все могли тебе доверять. Как ты сама предложила.
– Генри! – предостерег его Тристан.
– Объясните мне, что происходит! – приказала Сильф.
– Ладно. – Чейз посмотрела на Пиппина. Правда царапала ей горло. – Кейл дал мне знать, потому что Торн – мой отец.
Тишина была похожа на полет сквозь облако. Одна белизна. Ни малейшего признака твердой почвы.
– Ты мне говорила, что сирота, – наконец промямлил Бунтарь.
– Погоди. Торн? – переспросила Сильф. – Убийца филиппинцев? Да ему же чуть ли не сто лет!
– Ему за сорок, – сказала Чейз, изумляясь тому, что первым делом речь зашла о возрасте Торна. Они не возмущены? Не злятся на нее?
Ромео выругался по-французски. У Пиппина вид был разочарованный. Он ушел на осмотр, не сказав больше ни слова. Чейз сдавленно ахнула ему в спину. Пиппин не знает о том, что говорится в записке дальше. Ей необходимо ему сказать.
А Сильф начала допрос. Чейз отвечала правдиво, с таким ощущением, будто с каждым признанием у нее внутри становится пусто. Нет, она плохо знакома с Торном. Нет, он ей не нравится. Нет, она не знает, как он относится к тому, что сбросил ту бомбу.
Рука Тристана скользнула по белой простыне и сжала ее пальцы. Надо бы, чтобы он прекращал это делать. Ей это начинает слишком сильно нравиться.
– Да, – заявила Сильф, когда у нее закончились вопросы, – погано тебе.
Записка Кейла камнем лежала у Чейз в кармане. Она больше ни о чем думать не могла. Ее отец не только здесь, в «Звезде»: он выразил желание встретиться с ней в ангаре. Как только она сможет туда прийти. Она рассеянно прошла обследование – даже почти не вздрогнула, когда ей проткнули вену, чтобы взять кровь.
Когда она вышла в коридор под слепящие флуоресцентные лампы, Тристан стоял там у стены вместе с Ромео. Ждал ее.
– Где Пиппин? – спросила она.
– Смылся, – ответил Ромео. – Держался довольно враждебно.
– Но… – у нее не хватило сил продолжать. – Ромео, ты не мог бы его найти и сказать, что мне надо встретиться в ангаре с моим папой?
– Передать, чтобы он с тобой встретился?
«Да».
– Нет. – Голос выдал ее обиду. – Наверное, он слишком занят недовольством всем миром. Я просто… хочу, чтобы он знал.
Чейз двинулась в долгий путь, извинившись перед Тристаном, который захотел было пойти с ней. Ей надо сделать это одной. Вообще-то сейчас ей нужен был бы Пиппин, но он исчез.
По правде говоря, даже если бы они ссорились целый год, она все равно предпочла бы Пиппина всем остальным. Ей не надо
