– Я тебя прошу, боярин. Приказываю. Постарайся найти великого князя. То, что я сказал, очень важно. Запомни: Плоскине – не верить ни в коем случае.
Сморода кивнул. Скинул сапоги, содрал через голову иссеченную кольчугу. Морщась, побрёл в реку. Плыл, загребая одной рукой, взмахивая всё реже, глубоко погружаясь в воду, выныривая и хватая воздух чёрной дырой рта. С длинных усов стекала вода, делая боярина похожим на старого моржа.
И, наконец, не вынырнул.
Дмитрий уже не видел этого. Они стояли с побратимом спина к спине, отмахиваясь от наседающих татар, укладывая на песок одного за другим. На шею тамплиера накинули аркан, затянули – франк захрипел, выронил меч. Ярилов обернулся, попытался перерубить верёвку, но не успел: страшный удар сзади по голове заставил рухнуть вперёд.
Последнее, что он видел – серый песок, быстро впитывающий его кровь, стекающую из разбитого затылка.
Многоумный учёный араб обмакнул тростниковое перо в чернильницу – словно напоил жеребца перед долгим путём через пространство пустого листа. Изящные арабские буквы поползли по жёлтой поверхности, как чёрные змейки по пустынному бархану, сцепляясь хвостиками и приподнимая точёные головки.
«…Во имя аллаха, всемилостивого и милосердного, я заточил копьё своей памяти и напряг тетиву воображения, чтобы описать удивительные события, происшедшие в Дешт-и-Кыпчак в 620-й год хиджры. Мой журчащий ручей разума пробьёт себе дорогу в пустыне невежества и не исчезнет в песках забвения…»
Араб писал о том, как монгольское войско под командой лучших полководцев Чингисхана разгромило вдвое превосходящие объединённые силы лесных и степных народов в жестокой битве на реке Халк. Эта битва разложилась на три части, как распадается на составные детали китайский арбалет: короткое, как взмах меча, сражение на левом берегу реки Халк; долгое, как полёт стрелы, преследование бегущих с поля боя; и упорное противостояние монгольских сил и киевского укреплённого лагеря, подобное борьбе бурного моря и берегового утёса.
О том, как монголы гнали разбитое русско-половецкое войско без остановки, днём и ночью, до самого Днепра. Так гонят во время ханской охоты бесчисленные стада обезумевших от ужаса животных. Степь была покрыта телами убитых, и большинство из них приняли смерть не лицом к лицу, как подобает храброму джигиту, но – ударом стрелы или копья в спину.
О том, как Мстислав Удатный первым доскакал до Днепра и велел прорубить днища лишних лодок, чтобы монголы не смогли перебраться вслед за ним через широкие синие воды. И те из разгромленного войска, кто опоздал, вынуждены были принять последний бой на песчаном берегу, проклиная на века трусость и подлость бывшего великого полководца. Мстислав из Галича проживёт в позоре отведённые ему годы и навсегда утратит и удачливость, и удаль. Потеряет галицкий престол и примет перед смертью схиму…
О том, как главный виновник поражения, вновь трусливо покинувший поле сражения с монголами, хан Котян, так испугался, что бежал всё дальше и дальше на запад от страшного врага, пока не оказался в Венгрии. Там он проверенным уже способом привлёк в союзники венгерского короля, выдав за него свою очередную дочь. А сорок тысяч половцев стали населением новых венгерских провинций – Малой и Большой Кумании.
И о том, как великий каган Киева трое суток успешно отбивался в своём укреплённом лагере на вершине каменного холма от монгольских атак. Но пал жертвой обмана и предательства атамана бродников Плоскини, который клялся на кресте, что монголы выпустят киевлян и не прольют ни капли крови.
Кровь и не была пролита. Пленных князей и бояр связанными положили под помост, на котором пировали победители. И коварно обманутые русичи умерли в страшных муках. Раздавленные, словно выползшие после дождя на дорогу червяки – копытами скачущих коней.
Лишь один русский отряд дал отпор непобедимым монголам – сто пятьдесят багатуров, которых вёл в бой Солнечный Аскер, прорвались сквозь всё татарское войско, как дикие гуси – сквозь призрачные облака. Прорубили себе дорогу, устлав её телами врагов, словно болотную гать – брёвнами, и исчезли в степных просторах. Правда это или легенда – доподлинно неизвестно, но при упоминании этого эпизода Джэбэ-нойон до самой смерти скрипел зубами и сжимал рукоять сабли побелевшими пальцами.
Двенадцать князей-Рюриковичей не вернулись из похода. А из простых воинов выжил только один из десяти. Русское воинство исчезло, растворилось в дикой степи.
Мрак и позор, горе и ужас обрушились на русскую землю. И она лежала сейчас перед монголами, как связанная девственница перед насильником – беззащитная.
Обречённая.
