вроде как поверил в мою непригодность.
Вздохнув, я вновь спросила про поход во дворец, но мужчина сказал, что в такое время и в таком виде меня к Эвану не пропустит стража, потому что эти твердолобые, по его словам, вояки решат, что я – одна из белокожих оборотней, принявших облик сейлин. Короче, из речей моего спутника следовало, что к принцу сейчас идти опасно, глупо и ни к чему. А здесь, в этом злачном местечке, никто и внимания не обратит на женщину, скрывающую лицо. Ведь не только мужчины Неронга посещают бордель под покровом ночи. Именно так утверждал Горий. Мне же в подобных местах раньше бывать не доводилось и начинать почему-то не хотелось.
Мы еще несколько минут препирались, стоя напротив друг друга. Он нависал надо мной, загородив обзор на то самое заведение, в которое я так упорно отказывалась идти. В процессе спора выяснилось, что его подруга вовсе не проститутка и даже не служанка. Она занималась финансовыми делами единственного в Неронге публичного дома, и это, как мне непрозрачно намекнули, было достойной уважения профессией. Я провела мысленную параллель с главным бухгалтером или экономистом, даже попробовала озвучить свое предположение, но, заметив полное непонимание на лице собеседника, оставила попытки. Может, у них эти специальности как-то иначе называются? Эх, ладно! Финансы так финансы! В конце концов, и в таких заведениях нормальные люди работают. А кому и чем по жизни заниматься – не мне судить.
Вздохнув, я в очередной раз послушно взяла брюнета под руку и направилась вместе с ним к украшенному огоньками входу. Тааса этот человек прекрасно видел, и если надумал меня обмануть, скажу, что нахожусь под покровительством Сэн, а пока он будет проверяет достоверность моих слов, сбегу. Вот только… куда? Мы подошли к гостеприимно распахнутым дверям, за которыми просматривался интерьер расположенного на первом этаже ресторана. Среди достаточно простой, но добротной мебели мелькали фигуры посетителей. Погода на улице стояла хорошая, и люди поодиночке, парами или целыми компаниями выходили подышать свежим воздухом, поэтому вокруг было оживленно и весело.
Музыканты, облюбовав небольшую сцену, аккомпанировали высокому голосу худенькой певицы, выводившей незатейливые куплеты озорной песенки. Кто-то из присутствующих подвывал пьяным басом на припевах, другие танцевали, третьи просто слушали, запивая ужин вином в обществе разодетых девиц. Были среди посетителей и те, кто, не обращая внимания на остальных, общались исключительно друг с другом, будто находились не в «колыбели порока», а в месте для деловых встреч. Следуя за Горием и разглядывая из-под опущенного капюшона горожан, я чуть замешкалась на пороге. Меня словно закружил разноцветный вихрь шального веселья, от которого веяло чем-то запретным, неприличным, опасным. Я плотнее запахнула плащ, желая заслониться от всего этого. Страшно!
Спутник ободряюще сжал мою ладонь и, не оглядываясь, двинулся вперед. А я в целях конспирации опустила капюшон так низко, что едва видела дорогу. Шаг, другой… разогнавшись, со всего маха врезалась во что-то твердое и, судя по недовольному шипению, живое. Мой каблук впился в чью-то ногу, а это ведь очень больно. Я резко отпрыгнула назад, лишившись опоры в виде Гория. И все бы, наверное, обошлось, да только каблуки в очередной раз сыграли со мной злую шутку, решив в самый неподходящий момент подкоситься. Дальнейшие события произошли очень быстро.
Неуклюжий взмах руками с захватом всего, за что только можно зацепиться, наклон теряющего устойчивость тела, падение в чьи-то заботливые объятия и… стремительное слетание капюшона с головы под мое испуганное «ой». Все, finita la commedia, дамы и господа! Прежде чем руки, в которые я угодила, снова прикрыли мне часть лица, я успела встретиться взглядом с объектом, вернее, с субъектом, вставшим на моем пути несколько секунд назад. У него были холодные глаза, серо-зеленые, злые и… удивленные. Прочие метаморфозы с лицом светловолосого незнакомца я рассмотреть не успела, потому что Горий, а это именно в его объятиях мне посчастливилось оказаться, быстро вернул капюшон на место и потащил меня дальше, недовольно бормоча:
– Под ноги смотри, растяпа, впереди лестница.
– Ладно. – Я чувствовала себя неловко. – Может, извиниться перед тем блондином? А то некрасиво вышло. Я такая неуклюжая…
– Глупости! – оборвал поток моих раскаяний мужчина. – Это просто случайность. – Слова его как-то не очень вязались с эмоцией: если бы не понимала их смысл, я бы решила, что брюнет меня отчитывает и при этом не скупится в выражениях. – Будем надеяться, что Фиргард не успел тебя рассмотреть.
– А если успел?
– Тогда могут возникнуть вопросы, поэтому следует позаботиться о том, чтобы они пресекались на корню. – Возле первой ступени мужчина притормозил и, пропустив меня вперед, добавил: – Всякое может почудиться слегка подвыпившему человеку. Даже сейлин в борделе, – последнюю реплику мужчина произнес заговорщическим шепотом, а потом громко заявил: – Не бойся, дорогая. Я все устрою в лучшем виде. – И почему-то мне подумалось, что адресована эта фраза была оставшемуся за спиной блондину, а не
