– Почему?
– Да жалко стало дурака, – шмыгнула носом Вероника. – Не хотела ему жизнь ломать… но и жить с ним не хотела! Поэтому уехала сразу, а потом развелась…
«Интересно, а если бы Смирнову тогда срок вышел, он бы стал убивать? Или гражданка Парамонова могла спасти минимум пять женщин, но не стала, потому что «пожалела дурака»?»
Кто теперь знает…
– Вы уверены, что ваш супруг именно изменился? – мягко спросил Брагин. – Может, он просто пришёл в бешенство от того, что вы… Ну, допустим… Не помыли его любимую кружку? Или не взяли с собой… не знаю… колбасу?
– Вы когда Андрея арестовывали, глаза его видели? – тихо спросила женщина.
Полицейский осёкся. Понял, что имеет в виду Вероника, и кивнул с таким видом, будто она могла его видеть:
– Да.
– Какими они были?
– Очень злыми.
– Они такими стали после той поездки.
Тон не оставлял сомнений в том, что женщина уверена на сто процентов, и подполковник решил не затевать с ней спор.
– Спасибо, Вероника Николаевна.
– Не за что, Фёдор Семёнович. Мне нужно будет к вам приезжать?
– Ещё не знаю.
Брагин положил трубку и задумался.
Зелёный остров…
Парамонова считает, что Смирнов рехнулся именно там, поскольку глаза Андрея неожиданно «стали злыми». Интересное наблюдение, но… Но ещё интереснее факт, что после той поездки Смирнов начал убивать. Да, примерно через неделю случилась первая жертва. Фёдору Семёновичу не надо было поднимать Дело для уточнения: он помнил даты убийств Филина-Смирнова наизусть. Через неделю… И Парамонова могла стать первой, но повезло.
Зелёный остров…
В своё время всерьёз отрабатывалась версия, что Коллекционер – был такой мерзавец, ещё до Бугая, – оборудовал на острове схрон. Два раза полицейские прочёсывали Зелёный, но ничего не нашли, однако версия была твёрдая, подкреплённая свидетельскими показаниями, и Брагин до сих пор не мог поверить, что она не сработала.
«А может, Коллекционер не пропал и не уехал? Может, он в своём схроне сидит? И со Смирновым там познакомился?»
Ага, и тот сделался маньяком. Заразил его…
Дикая глупость предположения заставила Брагина улыбнуться, но он вспомнил убеждённость в голосе Вероники, прищурился и вдруг…
Из тонкого «и вдруг», которое могло стать прологом догадки, Фёдора Семёновича вырвал зазвонивший телефон.
– Подполковник Брагин, – мрачно ответил он, сняв трубку.
– Это я.
– Господин генерал… – Брагин машинально выпрямился. По тону шефа понял, что вопрос важный, и насторожился: – Слушаю.
– Сколько у тебя сейчас людей?
– Ну…
– Короче, – не дожидаясь ответа, что за ним водилось крайне редко, резанул Шевченко. – Поднимай всех, кто уже здесь, и распорядись поднять по тревоге остальных. Отпуск, выходной, отгул – без отговорок: всех в строй.
– Что-то случилось? – изумился Фёдор Семёнович и на всякий случай выглянул в окно: на синем осеннем небе появились тучи, значит, снова дождь.
– Ерунда какая-то случилась, – хмуро ответил генерал. – «Бытовуха» по всем районам, но в таких количествах, что волосы дыбом. ППС не успевает, так что поднимаем всех, даже спецназ. Ещё вопросы?
– Никаких.
– Тогда действуй. А сам…
Заниматься «бытовухой», от количества которой волосы дыбом, Брагину не хотелось категорически, тем более поступать во временное распоряжение начальника полиции общественной безопасности. И потому Фёдор Семёнович неожиданно для самого себя
