– Тогда ждем знака.
Все разом оглянулись назад, посмотрев на кривую сосну, зацепившуюся узловатыми корнями за песчаный склон. Пока все было спокойно – ни одна веточка не шевелилась.
– Ждем, – тихо сказал князь.
– Ой, смотрите! – Хукбольд распахнул глаза. – Дернулась ветка! Качнулась.
– Знак!
– Пловцы – вперед, – махнул рукой Радомир. – Остальные – за мною.
– Иксая ждем, княже?
– Нет, добежит сам. От сосны до реки не так уж и много.
Не поднимая брызг, готы бросились в холодную воду, поплыли бесшумно, словно рыбы. Прищурившись, хевдинг смотрел им вслед. Враги оставили у ладей лишь по паре гребцов – присматривать.
Готы вынырнули из воды, словно призраки, сверкая мокрыми от воды плечами – бедолаги-гребцы даже не пикнули, двое сразу же повалились в воду с перерезанными горлами, третьего один из готов – Фрез – ударил ножом в живот, четвертый бросился было бежать – Хукбольд достал его секирой. И тотчас же принялся рубить днища вражьих ладей, сначала одну, потом – другую. Любо- дорого было взглянуть – только щепки летели!
На берегу всполошились, бросились было к ладьям… и тут же нарвались на стрелы! Да и не так уж много там, за камнем, оставалось врагов. И те никак не ожидали внезапной угрозы с тыла!
А она появилась! Выхватив мечи, воины Радомира быстро преодолели отмель. Завязалось сражение, и силы были примерно равными – полдюжина на дюжину.
Жаль, Скорька с Миуссом уже больше могли подмогнуть стрелами – сражающиеся быстро смешались в кучу. Как водится при столь малом количестве людей, а иногда и при гораздо большем завязавшийся скоротечный бой сразу же раздробился на отдельные поединки. На Рада налетели сразу двое… точнее, это он на них налетел, особо не разбирая. Ударил мечом одного, другого – и вот уже бился с обоими, стараясь устроить так, чтобы вражины друг другу мешали.
Один был высок, седоус, опытен, второй – совсем еще мальчишка, с круглым, верно, еще не знавшим бритвы, лицом и восторженно распахнутыми глазами. Седоусый – в галльской короткой кольчужице, в высоком, щедро украшенном красной эмалью и петушиными перьями шлеме, с длинным мечом, сверкающим ищущим крови жалом. На ногах – браки, да крепкие кожаные башмаки. И щит. Овальный галльский щит, обтянутый крепкой воловьей кожей. Молодой вооружен иначе, на римский манер: пластинчатый – лорика сегментата – доспех, римский открытый шлем-каска, короткая туника, голые коленки, высокие легионерские сапоги – калиги – с открытыми пальцами.
Все свое внимании – ну, почти все – Радомир, естественно, сосредоточил на седоусом. Парировав удар, в свою очередь перешел в контратаку, прощупывая врага – на что тот способен? К удивлению, выяснилось, что не на многое… а может, воин уже был просто стар – лет сорок пять – пятьдесят. В таком возрасте пора бы и о душе подумать, а не мечами размахивать.
Он сам лез в драку, этот седоусый старичок, да и вообще, нападавшие явно друг другу мешали, чему старательно способствовал князь, то наскакивая, то отступая и, казалось бы, бестолково размахивая мечом – создавал хаос.
Звенели клинки. Сверкали доспехи и шлемы.
И вот оно – то самое мгновение, ради чего все! Рад притворно подался назад, и седоусый вдруг приоткрылся, отведя в сторону шит…
Хевдинг тут же уколол его в ногу, коварно повернув клинок так, что бедолага сразу же и упал, завыл, хватаясь за раздробленное колено – понятно: сустав, боль а еще… И двинутся при всем желании – никак. Отвоевался. Инвалид на всю жизнь – да! Но ведь не труп же.
Оп!!!
Князь напрасно столь пренебрежительно отнесся ко второму своему сопернику – тот неожиданно достал его в грудь! Рад не имел доспехов, еще б немного, и длинная спата врага достала б его сердце!
Отразив удар, разорвавший тунику и до крови расцарапавший кожу, хевдинг со всей злобою бросился в атаку. Кровь Радомира неожиданно для него самого вскипела от ярости – надо же, какой-то безусый юнец едва его не убил!
Князь обрушил на парня целый град ударов. Тот отбил все, пусть не очень умело, и даже в чем-то тупо, но старательно, как учили. Щита у соперника не было – похоже, тот и сам бросил свой тяжелый римский скутум, мало пригодный в одиночной схватке. А потому, оказавшись без прикрытия, вел себя куда как внимательнее, нежели его незадачливый седоусый напарник. На рожон зря не лез, все удары парировал, вот только левой рукой размахивал бестолково – видать, все же привык к щиту. За эту – пустую – руку-то
