Договорной матч – так, кажется, это в футболе или боксе именуется? Вот и тут так же. Они – вожди молодых воинов – друг другу во как необходимы! Сегодня один победит, завтра – другой, и так примерно – по очереди, власть свою укрепляя. И риска особого нет, и от неугодных можно избавиться, все на врагов-супостатов свалив. Очень удобно. Влекумер ту систему прознал… не сам ли и придумал? Нет, скорее всего, все это еще до него практиковалось, с момента, выражаясь ученым языком «начала разложения родового строя». Вот так вот она – военно-служилая знать – и выделялась: кто-то – силой и храбростью, а кто-то – как российская «деловая элита» – исключительно хитростью, подлостью запредельной, коварством. Грязные технологии не вчера родились – гораздо раньше, Хотобуд и вождь готский – тому пример. Как и сговорились? Наверное, уж не без помощи Влекумера. Помог, помог жрец… на свою голову, теперь вот собственную придумку ломает – а куда денешься, коли властушки страсть как хочется!
Итак, у черных столбов враги – якобы враги – толковать будут… Ирмановы парни, конечно, могут проследить, засаду устроить, подслушать. И что потом? Кто им поверит-то? Кто вообще поверит рабам? Не-ет, тут что-то иное надо придумать.
– Горшеня, Линь!
– Да, господине?
– Дружок ваш, Хвалунко-пастух, когда на деревню пожалует?
– Завтра должон.
– А встреча у черных столбов когда?
– Навий сказал – через три дня, считая сегодняшний.
– Замечательно! – Радомир потер руки и подмигнул слугам. – Времени у нас еще много. Правда – не очень. Значит, вот так, – молодой человек посмотрел на близнецов. – Вы, братцы, завтра обязательно встретьтесь с дружком своим, пастушонком. Выспросите ненавязчиво, кто из воинов Хотобуда не очень жалует, а главное, не делал ли кому вождь подарков… Плащей там, щитов или еще что-нибудь.
Назавтра день выдался ясный, но ветреный, что было неплохо – успеть бы убрать остатки урожая, да высушить на последнем солнышке сено. Межамировы, Сдиславовы, Витенеговы и бывшие Доброгастовы мужички с утра раннего отправились в поле, мало было мужчиков, мало невольников, а воинов – еще меньше, почти всех выбрали гунны. Да еще Хотобуд переманивал к себе молодежь – якобы для сторожи.
Хильде, как и предупреждал Влекумер, не становилось ни хуже, ни лучше – готская красавица все так же лежала, бледная, как полотно, закрыв очи. Не живая, ни мертвая. Ни там, ни здесь. Между!
Радомир зря не маялся, взяв на конюшне жеребца да прихватив Ирмана, с Иксаем и Муму поехал к болоту, где, привязав коня, не сразу даже и обнаружил брошенную «Победу».
– Ой! – хлопнув узкими глазами, удивился Иксай. – Это что повозка такая, железная? Чудно! А лошадь куда запрягать? Или ее волы тащат?
– Скорее – волы, – похлопав автомобиль по капоту, авторитетно заявил Ирман. – Повозка-то тяжела, весит не мало.
Лишь дурачок Муму ничего не говорил, а, подставляя лицо ветру, радостно скалил зубы.
– Видите, парни, пригорок? – не тратя времени на лишние разговоры, Радомир показал на небольшую горушку.
– Да, господине.
– От самой трясины до вершины – дорогу нужно сладить, чтоб повозка свободно проехать могла. Сами смотрите – где песку да щебня подсыпать, где пни-кусты выкорчевать, где и деревья. Силы у вас немеряно – Муму за бульдозер сойдет запросто.
– Что, господине?
– Говорю, Муму пусть поработает всласть.
– О, это он может! Показать только…
Осознав, что речь идет о нем, дурачок закивал и осклабился:
– Му-у-у, му-у-у…
– В общем-то, тут не так и много, за пару дней управитесь, думаю.
– С Муму – запросто, господине!
– Ну, вот и славненько.
Поставив парней на работу, молодой человек отвязал коня и быстро вернулся в селение… встретившись у самых ворот с Хотобудом. Тот как раз ехал куда-то на красивом, сером в яблоках, жеребце… а может, и не ехал, может, Радомира поджидал специально.
– Здрав будь, Радомир-княже.
– И ты будь здоров, Хотобуде-воин. На службу?