Ах, какая дивная кожа оказалась у этой красавицы, мягкая, шелковистая, горячая, к тому же пахнущая лавандой. Рад даже не удержался, понюхал:
– Ум-м-м!
Руки его скользили по стройным бедрам матроны, вот уже поднялись к пупку… и выше… отлетела в угол сброшенная туника, и тугая женская грудь коснулась обнаженной груди юноши. Оторвавшись от губ Радомира, сладострастница изогнулась, быстро стянув с парня браки, уселась сверху…
Волна острого наслаждения с головой окатила обоих, некое волшебно-щемящее чувство ширилось, поднимаясь все выше и выше, улетало к самому небу.
– Я знала… – улегшись наконец рядом, девушка вытянулась, словно кошка. – Знала, что не обманусь в тебе, варвар. Впрочем, для варвара ты слишком уж нежен. Нет, это вовсе неплохо, хоть я и ждала немного другого. Ты берешь женщину осторожно, словно хрупкий стеклянный бокал, срываешь, словно нежную розу. Так германцы не делают, да и римляне – далеко не всегда. Кто ты, мой варвар? Откуда пришел? Зачем явился в наш мир?
– Из далекого далека явился, – погладив женщину по плечу, негромко засмеялся Рад. – Зачем – не скажу. Много будешь знать – скоро состаришься.
– Нет, все-таки ты – варвар! – в жемчужных глазах сверкнули веселые искорки.
– А я… я просто женщина. Из очень родовитой семьи.
– Оно и видно.
– Нет-нет, правда-правда! Из родовитой, но, увы, обедневшей, – искорки в женских глазах быстро погасли. – Меня выдали замуж в четырнадцать лет, за Сергия, ты его видел. Он хороший, добрый человек и пользуется всем моим уважением, но, увы, в интимных делах он слаб, немощен. А я – молодая женщина, пусть и грешница… Я хочу… хочу плотской любви, прямо желаю! Когда рабы несут меня в паланкине по улицам, я выглядываю из-за штор… Смотрю на молодых парней. И с этим бы переспала, и с тем… и со всеми сразу. Прямо не знаю, что со мной такое. Только не говори, что надо больше молиться!
– Надо, наверное. Но я тебе не судья.
– Мне никто не судья, кроме Господа, – Меления набожно перекрестилась. – Но я замаливаю грехи, ты не думай, не такая уж я и блудница, просто вот находит иногда. Думаю, на любую женщину находит, особенно, когда муж… Ладно, не будем трогать Сергия, лучше мне все равно не найти, да и искать поздно, стара уже.
При этих словах Радомир хмыкнул:
– И сколько же тебе лет, старушечка?
– Через три месяца уже будет двадцать!
– Да уж, не молодка! – молодой человек нежно погладил любовницу по животу и бедрам, затем уселся на коленки, нагнулся, лаская кончиком языка пупок.
– Да уж… ой, ой, что ты делаешь? Щекотно! Ой…
– Хочешь, перестану?
– Нет, нет, не переставай.
– А перевернись-ка на животик… Вот так…
– Ой, срамник…
– Тебе не нравится?
– Нравится…
Помассировав юной женщине спину, юноша нежно поцеловал ее между лопаток, провел языком по позвоночнику, опустился ниже, к копчику… Меления давно уже изогнулась и тяжело дышала, и Рад медленно прижался к ней всем телом, чувствуя едва слышный вдох… или выдох… И вот уже что-то трепетное охватило обоих, что-то такое, от чего жаркий пот щедро оросил кожу, а сплетенные души унеслись, кажется, прямо в рай…
– Иногда говорят, что я слишком тощая.
– Врут. Вернее – завидуют. Поверь мне, душа мой, ты – в самом соку.
– Рада, что тебе нравится.
– Да как же это может не нравиться-то?
– Ой… ты снова меня щекочешь! Правду говорят, что варвары неутомимы в любви! А я-то, дура… ой! а я-то, дура, не верила… Нет, нет, не убирай руку… мне очень хорошо, очень… теперь слегка погладь… ах… Ты мой неутомимый!
Неутомимый – это было не слишком-то верно сказано, все ж таки, чего греха таить, Рада сильно клонило ко сну. Он и
