для тебя сделаю, только…
Меня поставили на землю. Осмотрели с ног до головы, явно замечая трясущиеся руки, дрожащие губы и текущие по грязным щекам слезы.
— Нет! — Крик Фионы заставил меня обернуться и кинуться к рыжику.
Подруга рыдала, обнимая Ромео и бессвязно шепча признания в любви. Я опустилась рядом с ней, всхлипнула.
— Ирас…
А в ответ тишина. Неужели не поможет?
Я оглянулась. Он стоял и смотрел на нас. Глеб и Арар застыли на месте, не вмешиваясь.
— Если спасу, изменю его судьбу, — глухо сказал Ирас.
— И пускай! — хором воскликнули мы с Фионой.
— Цена моей помощи будет высока.
— Согласна на любую, — прошептала я, размазывая по щекам слезы.
— Меняя его судьбу, я должен буду изменить и свою, — тихо заметил Ирас. — Иначе просто не сработает. Он должен был умереть еще в трактире от яда, добавленного в вино. Такова его судьба. Ария тогда запретила помогать, я нарушил…
— Ты… ты…
— Его магия пробудилась, потому что ты вмешался? — спокойно уточнила Фиона.
— Да не было в нем магии! — вздохнул Ирас. — Я часть своих сил отдал, поэтому Ромео и смог стать…
То есть сделал то, что не смогла сделать Малика?
— А зачем? — шепотом спросила Фиона.
— Он Варваре несколько раз жизнь спас. Я был перед ним в долгу, — ответил принц, вздыхая.
Фиона снова склонилась над Ромео. Я встретилась глазами с Ирасом.
— Я согласна на помощь, готова отдать установленную плату — изменение своей судьбы, судьбы Ромео и принца Ираса, — спокойно сказал боевой маг. — Повтори, Варвара.
Я прошептала. Принц подошел, протянул мне открытую ладонь.
— Проколи иглой. Мне она в руки не дастся. Смелее, — велел он, видя мою нерешительность.
Вдох, Варь. И действуй.
— А теперь Ромео и себе.
Я дрожащими руками сделала, как он сказал. Ирас кивнул, пропел странное заклинание, и из моего пореза потянулась кровь, на глазах превращаясь в тонкую красную нить. То же самое происходило у принца и рыжика.
— Связующее заклинание, — невозмутимо приказал Ирас. — А теперь переплетай.
Я нервно сглотнула, рассматривая зависшие нити, и прошептала:
— К-как?
— Иголкой. Она пусть и велика, но сработает.
Провозилась я долго. Дрожащие руки и бежавшие слезы делу не помогали. Я неуклюже подцепляла нити и с трудом создала косичку.
— Одна судьба, одна жизнь, одна смерть, — произнес Ирас, и косичка, вспыхнув белым светом, растворилась в воздухе.
— Приняла, — выдохнул Арар, оказываясь рядом. — Твоя мать, Глеб, приняла их клятву.
Но нам с подругой до этого не было никакого дела. Мы смотрели на рыжика и ждали… чуда. Ромео сделал вдох и открыл глаза. Мы с Фионой кинулись к нему, обняли и разрыдались. Рыжик растерянно улыбнулся, прошептал что-то, но слов мы не разобрали, стиснул нас покрепче.
— Прости…
— А я думала…
— Но мы…
Разобрать наши с Фионой обрывки фраз Ромео даже не пытался, лишь поглаживал обеих по макушкам и глубоко дышал.
— Ты как? — додумался поинтересоваться Глеб спустя некоторое время.
— Жив, — коротко ответил рыжик и улыбнулся.
Я выпуталась из его объятий, наблюдая, как Фиона и Ромео целуются. Всхлипнула.
— Как будем возвращаться? — спросил Арар.
— Ты зачем их сюда пустил? — устало уточнил Ирас.
