показывая, насколько он сожалеет о случившимся. Я последовал за ним, тем не менее, не теряя бдительности.
Гуэню я не верил ни на грош. Я не маленький мальчик, которого могут обмануть грустные глаза а-ля Кот-в-Сапогах и виноватое выражение лица. Как бы мило мы ни беседовали, это разумное существо оставалось моим врагом с самой первой нашей встречи. Просто сейчас он был нужен мне, а не я ему. Я абсолютно уверен, что если бы не клятва, которая, благодаря Юне, связала его некими незримыми путами, все уже давно решилось бы кровью, и в дальнейшее путешествие отправился бы только один из нас.
Конечно, нельзя сказать, что я прямо-таки на все сто процентов доверял этой самой магии маленькой змейки. Но и просто отмахнуться после всего увиденного мною за последнюю пару дней не мог. В этом незнакомом для меня мире могло быть что угодно, и хотя мозг пытался фильтровать информацию, перестраивая ее на привычный мне лад, приходилось признать, что я сейчас мало чем отличаюсь от ребенка, практически ничего не знающего о том, что ждет его за порогом родительского дома.
И это была первая причина, по которой мне было важно наше добровольно-принудительное сотрудничество с Гуэнем. Эльф, если бы мог, давно бы уже попытался всадить мне нож в спину, тем более в ситуации, когда мы с ним были в одиночестве. Но он этого не делал, как бы я ни старался вызвать его на конфликт, целенаправленно подначивая и оскорбляя. Наоборот, он, как и обещал, делился со мной информацией по любому интересующему меня вопросу. Порой даже избыточной.
Второй причиной были банальные деньги. Нет, мне не застили глаза обещания несметных богатств — как, впрочем, и звон настоящего золота и серебра, которые досталось мне в качестве трофея при обыске карлика и паренька, позже прирезанных контрабандистом. Просто для того, что бы жить, нужен презренный металл. А для того, чтобы жить хорошо, его должно быть много. Это простую, в чем-то мещанскую логику разделяла и мама, и редко, налетами посещавший нас отец, и тетя Регина, и Алина, и тем более Ипполитушка, чтоб ему пусто было. Ну а Танюха среди моих знакомых была локомотивом меркантилизма.
И тут для меня в моей ситуации все также было предельно понятно. Опять-таки прекрасное сравнение с ребенком, впервые покинувшим отчий дом, в котором его просто-напросто забыли научить тому, как и каким образом следует обеспечивать себе сытую и комфортную жизнь. Бомжевать и побираться я был не готов. Податься в разбойники тоже. Вступить в какую-нибудь армию не позволяла присяга, нарушать которую я не собирался. Податься в наемники?.. Тем более что с выданной мне картой это было вполне возможно. Вот только не живут в средневековой среде представители подобной профессии ни хорошо, ни долго. Если вспомнить историю Земли, то более семидесяти процентов из них погибали даже не на поле боя, а на дуэлях с бывшими товарищами при перераспределении трофеев.
Вот и получается, что все, что я умею, это воевать. Но ни одна из подобных ролей в чужом мире мне категорически не подходит. А потому мне и нужен был Гуэнь с его артефактами, которые, по факту, сейчас принадлежала мне. Только вот я совершенно не знал что с ними делать, сколько они стоят и почем их можно сбыть. А главное, нужны ли они кому-нибудь, кроме ожидающего возвращения контрабандиста заказчика. Поэтому, на мой взгляд, стоило пообещать вернуть половину, чтобы обратить вторую в полноценные монеты вместо непонятной хрени.
Перспектива тоже та еще. Но здесь я хотя бы примерно представляю себе, с чем мне придется столкнуться. То есть были хотя бы призрачные перспективы на удачный исход дела и на то, что мне не придется идти против себя, или вовсе класть зубы на полку. Ведь, насколько я понял принцип действия Юниной магии, ухатый в лепешку расшибется, но если хочет сохранить себе жизнь, будет вынужден выполнить свою часть договора. Хотя, конечно, у этого гада остается и некое пространство для маневра, а потому мне следует оставаться настороже.
Но, если говорить честно, то в случившимся только что конфликте по большей части виноват был я сам. Все-таки напряжение после боевого выхода, бегство от террористов по горам, потом вся эта катавасия с караваном, да и долгая, утомительная поездка хорошенько вымотали меня. Естественно, у эльфа, и так нечистого на руку, возникло желание отыграться, а то, возможно, и снять с себя сковывающую печать. Так что в дальнейшем за ним нужен глаз да глаз.
Погруженный в размышления, я вновь залез в фургон и пристроился рядом со своим спутником. Гуэнь, как я успел заметить, выставил фонари, которые, как оказалось, были припрятаны в ящике под козлами, и разжег толстые потрескивающие свечи. Их свет, отражаясь от полированных медных зеркал, освещали нам путь в быстро сгущающемся сумраке этого недостроенного подгорного царства. Покосившись на мою хмурую морду, эльф тяжело вздохнул и, не проронив ни слова, легонько тряхнул вожжи. Телега скрипнула, качнулась и пришла в движение.
Спустя еще два часа мы наконец-то оказались возле замка Коттай Дунсон. Массивные темные каменные стены метров двадцать в высоту полностью перекрывали проезд от стены до стены. Перед ними почти в свете фонаря плескался выбитый в камне ров, заполненный водой, через который был переброшен откидной мост, ведущий к закрытым створкам ворот. За зубцами то и дело мелькали фигуры людей, освещаемые факелами, которые они держали в руках. Они, конечно же, давно заметили нас, но не спешили
