поисковичок лазерного прицела, и можно было ожидать, что того и гляди произойдет выстрел, для кого-то однозначно смертельный. Выбор абитуриентом своего соперника был священен, и никто не был вправе этот выбор изменить, кроме него самого. Выбрать в соперники, например, ежика было недостойно, и победа в поединке просто не будет засчитана судьей. Хочется тебе позавтракать ежиком? Не вопрос. Геморроя будет достаточно, но вот чести тебе это не добавит. Как и замена грозного соперника на менее опасного считалась дурным тоном и популярностью в среде Детей гнева не пользовалась. В общем, теперь все мысли Пантелеймона были направлены на то, как этот бой провести и не потерять ученика, а не на то, как изменить его выбор. А по всем раскладам выйти из этого боя живым Хоаххину не светило совершенно.
– Я хочу, чтобы бой мне разрешили провести на Снежной Равнине и чтобы после боя, в случае моей победы, оба ледяных вора были отпущены из зоопарка на свободу.
Этот вопрос согласовали за пару дней, сочтя, что вероятность подобного исхода боя слишком мала. Этих двух воров добыли с большим трудом, поставив на уши не только дружный коллектив планетарного патруля, но и пару боевых единиц флота Детей гнева, что было большой редкостью в силу их постоянной занятости. Однако захват этих хищников живьем оказался предприятием непростым и опасным, а потери были никому не нужны. Изучали их досконально – физиологию, реакции, болевой порог на различные воздействия – и пришли к неутешительному выводу: в неволе не размножаются, дрессировке не поддаются, в плен не сдаются. В общем, почти полное совпадение с психологическим портретом самих Детей гнева. На заявку по согласованию условий боя чести откликнулся даже Генеральный штаб планетарной обороны, проявив инициативу по трансляции этого боя по внутренним каналам планеты. Батюшка почувствовал волну ностальгии в среде своих однокашников, еще не забывших, как все начиналось, а также некоторое разочарование опрометчивостью абитуриента. Умереть, как известно, много доблести не надо. Бойцов учат не умирать, а выживать и побеждать.
В последние дни интенсивность тренировок возросла многократно, Хоаххина даже начала посещать мысль, не задумал ли Пантелеймон его покалечить для того, чтобы нашелся повод отменить или перенести бой чести. Но нет. Батюшка умудрялся биться так, что каждая новая схватка с ним лишь еще сильнее убеждала воспитанника в том, что он сделал правильный выбор.
– Имей в виду, что выход на бой с оружием недопустим, но если что под руку попадется на месте, то это не возбраняется. Ну, разве из-под снега крейсер не вынырнет.
Вечером из последних сил, выкроив считаные минуты из бешеного графика изматывающих тренировок, Хоххи подключался к сети лишь для того, чтобы еще раз напомнить себе самому толщину костей в предплечье или максимальную скорость бега и высоту прыжка ледяных воров, их уровень интеллекта или скорость реакции взрослых особей, другие физиологические особенности. Бой был назначен через пять дней. Хоаххина должны будут высадить из дисколета в той части снежной пустыни, ближе к торосам вечно замерзшего океана, где наиболее часто наблюдается движение воров. Несколько дисколетов на приличной высоте, чтобы не вспугнуть хищников, будут наблюдать за боем, фиксируя его на высокоточную оптику, на борту одного из них будет смонтирован медицинский реанимационный комплекс, если, конечно, в нем возникнет надобность, поскольку при отделении головы от туловища, чем славились воры, реанимация становится процедурой невостребованной. Были у этой медиакоманды и другие, скрытые от большей части участвующих в «шоу», задачи, но о них не только знать, но и догадываться участнику было не положено.
Последние два дня батюшка прекратил всякие тренировки и больше времени стал проводить в своем молельном загончике. После ужина, укладываясь на ночлег, Хоххи осмелился задать своему воспитателю вопрос, который уже давно вертелся на его языке:
– А почему ты вернулся в эту пещеру? Ты ведь был в десанте, видел множество миров, участвовал в сражениях, и братья по оружию тебя уважали?
Батюшка окинул его задумчивым взглядом, вздохнул, а потом, видимо, решив, что в такой вечер нельзя просто отшутиться или отговориться на потом, заговорил:
– Ты понимаешь… во?первых, меня попросили. Потому что через три года после начала формирования принадлежащего нам флота здесь, да и вообще на планете, не осталось никого, кто нуждался в обучении или сострадании. Людские священники, сподвижники аббата Ноэля, вернулись к своим прежним делам и заботам либо ушли в космос вместе со своими воспитанниками и покинули планету. А это место – это начало начал нашего осознанного пути. И это место нуждается в защите, в защите от забвения, так же как и наши традиции, напоминающие нам о том, кто мы и в чем наша миссия. А во?вторых, кто-то ведь должен был тебя здесь встретить…
Воспоминания о предгорьях, шум ветра, проникающий внутрь кабины сквозь прозрачный фонарь, попискивание приборов… Пилот, человек из мира Трегуб, не торопясь рассказывал разные истории о том, какие у них бывали случаи рукопашных схваток
