болезней?
Дохрай едва сдержал ухмылку, а в лавке послышались возмущенные голоса.
— Да что же это делается? — еще громче заголосила я. — В портовых кварталах нагуляются, болезней нацепляют, а потом к нам, черным ведьмам, и ходят, болезные!
И тут священник осторожненько так:
— Госпожа ведьма, это не лечиться к вам, просто сховались от другой ведьмы подальше.
— Оу! — Мне вспомнился эпический отъезд Люсинды, и все встало на свои места. — Идемте, святой отец.
Войдя в лавку, обнаружила четырех потрепанных жизнью белых магов. Нет, внешне они были целыми, регенерируют же, но что касается доспехов, плащей, одежды и причесок, то вот тут наличествовали явные следы схватки с обезумевшей от желания продолжить род ведьмой. Оглядев несчастных, сделала им потрясающее предложение:
— Раздевайтесь.
Священник за моей спиной ойкнул, маги разом побледнели, из кухни высунулся Гардэм и сказал:
— Мяв.
— Что «мяв»? — возмутилась черная ведьма. — Мясо свое в лавку сам перетаскивать будешь, кошак-переросток.
За переростка на меня обиделись, но мясо в данный момент сыграло решающую роль, и Гардэм, совершая прыжки, от которых затряслось все вокруг и зазвенели пузырьки с зельями, умчался на улицу.
— Раздевайтесь-раздевайтесь, — ласково потребовала я, обращаясь к магам, — раз уж вы тут «ховаетесь», приобщим вас к ведьминско-полезному труду — уборке за вашим коллегой!
На улице громко урчал довольный Гардэм, который к поеданию четверти туши лесного кабана приступил там же, не отходя от двуколки.
Спустя час мы сидели в лавке за круглым столиком и пили чай из новых чашек. Чай был вкусный, черный, с нотками цитрусовых, и под оладьи с малиновым вареньем, которые испек священник, пился просто замечательно.
— Не понимаю, — жаловался «березка», ну тот, которого я в березу превращала, — откуда у этой ведьмы тут такая сила?!
Кстати, «березка» замечательно клеил обои, и теперь вся моя новая кухня была нежно-салатовая в яркий желтенький цветочек. И конечно, можно было бы сесть на кухне, но даже магией запах краски и обойного клея за пять минут не выветривается. За час можно было бы, но за пять минут никак.
— Мой источник, — пояснила я Зигфриду. — Люсинда была гостьей в моем доме, поэтому способна брать часть силы от моего источника.
— Ужас, — выдохнул Люнан, маг-оруженосец.
— У нас, белых, источник внутри мага и принадлежит только магу, — вставил Зорад, третий из белых.
— Белым быть лучше, мы всегда сильные, — добавил четвертый, Герман.
Я насмешливо фыркнула, намекая, что кто-то вообще-то у меня тут прячется. Причем Люсинда об этом знает, но по регламенту врываться в дом в момент моего общения с потенциальными производителями черных ведьм права не имеет, вот и носится уже двадцатый круг по площади, пугая народ регламентированным нарядом.
— Еще чаю? — спросил священник.
Он такой хозяйственный оказался, просто приятно посмотреть. Поначалу сидел в кресле для клиентов, дрожал всем телом, но после двадцати капель успокоительного освоился, помогать начал, мебель с Дохраем таскал, попутно расспрашивая моего хранителя на тему ада.
«Березка», заметив мою скептическую ухмылку после упоминания их источника, мрачно пояснил:
— Она же женщина да ко всему прочему изголодавшаяся по мужской ласке, против такой ни одного боевого заклинания не применишь, вот мы и…
— Спрятались, — подсказала я.
— Совершили тактическое отступление, ожидая возвращения мэтра Октариона! — насупился «березка».
То есть, по их мнению, мэтр Арвейн сюда вернется?! Изумленно вытаращилась на белого.
— Ну, — смутился Зигфрид, — вы же все-таки его женщина… и…
Кто-то с грохотом поставил чашку на стол. Естественно, это была я.
Святой отец ойкнул, подскочил, пролепетал:
