– Как я тебе?
Я критически посмотрел на Машу, она была в светлом платье, довольно коротком и открытом. Я чистил «Гюрзу» на компьютерном столе.
– Джинсы надеть не хочешь? – сказал я. – А то мало ли…
Маша надулась и ушла в комнату. Не выходит у меня с женщинами.
Закончив с пистолетом, я тоже начал одеваться. В джинсовый костюм и джинсовую же куртку. Так давно никто не ходит, в девяностые как дорвались до легального денима, так все готовы были трусы джинсовые купить, а теперь даже «Левайс», мечта жизни советских прыщавых подростков, энтузиазма не вызывает. Вон, в «Светлане»[60] лежит – и ткань, и джинсы готовые – и никому на фиг не надо…
Зачем? Именно потому, что так никто не ходит – нас легче будет отслеживать. Второе – ткань грубая, крепкая, не рвущаяся – самое то, на случай неприятностей.
Пистолет – в кобуру под мышкой, напротив, для уравнивания – три магазина снаряженных. В «Гюрзе» магазин на восемнадцать, почти как на «стечкине», но патроны девять на двадцать один, бронебойные. Новые варианты – пробивают рельс.
«ПСМ» в карман, там я наскоро подшил, как надо. Еще один пистолет в рукав, он маленький совсем, экспериментальный. Его даже на вооружении нет. Сделан всего в нескольких десятках экземпляров, по схеме это «ПМ», но в магазине всего четыре патрона, пятый в ствол, который тоже укорочен. С виду игрушка, но кладет насмерть. Я его взял «для опробования» в первом отделе Ижевского механического, он совсем рядом, двести метров пройти. Там меня хорошо знают…
Появилась Маша – светлая блузка, длинные ноги в джинсах. Я восхищенно поднял большой палец…
Парк культуры и отдыха, как я уже говорил, расположен около Купола, это другой конец города. Я решил ехать по Карла Маркса, потом – свернуть на Максима Горького. Максима Горького раньше стояла то и дело, но теперь, как пустили дорогу по набережной, пробки рассосались. Это теперь с завода в город не выехать…
Про Карла Маркса и говорить особо нечего, а вот Максима Горького – это одна из самых старых улиц города. Там стоит дом, в котором большевики Ижевска собрались на первую сходку, там раньше был храм, ныне переделанный в кинотеатр «Октябрь», там раньше размещалось правительство – это здание сохранилось, но в нем теперь второстепенные службы сидят. Раньше еще была площадь, но теперь она застроена – там ДК «Ижмаш», а за ним – музей «Ижмаша». Михаил Тимофеевич[61], покойный, там часто появлялся, там же людей принимал. И памятник советским оружейникам, ковавшим победу в ВОВ[62]. Ижевск выдал армии вдвое больше стволов, чем вся промышленность Великобритании.
Дальше – с одной стороны парк Горького с аттракционами, бывший генеральский сад, слева, а справа – немецкий дом с рестораном на первом этаже. Там жили немецкие оружейники после ВОВ, они участвовали в модернизации заводов, в конструкторских работах. За немецким домом – купеческие дома, там сейчас книжный, райсуд – и дальше громадная бетонная уродина. Это «Аксион» – еще один суперсекретный завод, там производятся кухонные комбайны, электромясорубки, коллиматорные прицелы и начинка для «Энергии-Буран»[63]. Дальше по левую руку их ДК, еще старой постройки, а по правую – бывшее здание Ижевского технического университета – это эвакуированный из Москвы МФТИ имени Баумана. А дальше – «лыжи Кулаковой» и новая, уже ельцинская застройка, на которую я смотреть не могу.
У Дворца пионеров поворачиваем налево, дорога уходит резко вниз – рельеф такой, что можно ралли устраивать. Я тут раньше жил, пока не переехал. Прибавляю скорость – проскочу трамвайные пути и проеду так, чтобы выйти напрямую к электромеханическому. Во дворах припаркуюсь.
– Не надо торопиться, не надо волноваться…
– Да поняла я!
Маша злая. Нервничает. Возможно, из-за того, что я не оценил ее платье, возможно, потому что при ней два пистолета.
Почему я принимаю такие меры предосторожности? А потому, что если американцы пошли ходить почти в открытую, то про МОССАД и его позиции в городе мы не знаем почти ничего. А ну как тут команда «Кидон», профессиональных убийц? Я с ними сталкивался в Египте, в Ливии – хорошего мало.
Тихий район – слева набережная, справа высотки и магазины. Эти дворы мне до боли знакомы, пацаном тут бегал. Кружным путем заезжаю во двор и паркуюсь за кафе «Бригантина». Мельком замечаю красную «Тойоту» – значит, и братва тут. Знаю я ее владельца…
– Готова?
…
Я достаю рацию.
– Кабан на связи, ответьте.
– Кабан, это Посол. У нас одиннадцать.
Отвечает Янкель. Значит, все на местах, но Гельман не появился. Пока.
Интересно, а что будет? И вообще – что с ним делать? Брать? А за что? То, что он в Израиль уехал – не преступление, старого друга решил повидать – тоже. Прокурор быстро напомнит про соцзаконность и про то, что сейчас не тридцать седьмой[64].
– Вас понял.
