прибором в руках.
Джози вспомнила, как в ту злополучную ночь после свадьбы Мифэнви и Колдера, еще там, в Лланрусте, когда он умолил ее позволить ему быть нежным, Ричард сказал ей: если она встретит мужчину, которого сочтет достойным себя и полюбит всей душой, он отпустит ее, позволит ей быть счастливой. И должно быть сейчас он мысленно прощался с ней.
Джози вздохнула. И когда взглянула на Джоэла вновь, тот уже был полностью поглощен болтовней с Латоей, радуясь старой знакомой и, казалось, потеряв интерес ко всем остальным.
Джози почувствовала себя преданной, раздавленной, одинокой. В сердцах она сама сжала руку мужа, будто ища поддержки. И тут произошло преображение – этого невинного жеста хватило, чтобы Ричард засиял и показался ей вдруг очень красивым. То была утонченная, строгая, одухотворенная красота, перед которой броский Макалистер выглядел таким нарочитым и вульгарным.
Джози нежно и ободряюще улыбнулась мужу и заметила, что Ричард в шаге от того, чтобы, наплевав на приличия, расцеловать ее радостно и жарко.
– Сударь, я, конечно, понимаю, что ослепительная красота моей кузины способна лишить рассудка и заставить забыть о приличиях, но все-таки не потрудились бы вы объяснить, какими судьбами вас занесло в Глоум-Хилл? – Колдер покрутил в пальцах бокал и зло посмотрел на непрошеного гостя.
Джоэл с неохотой отвлекся от беседы с Латоей и бросил на хозяина замка такой взгляд, словно это не он, а тот явился к нему незваным. Однако ответил:
– В паре миль отсюда имение моего деда, которое недавно перешло ко мне. Я отправился посмотреть, как там дела. Но дороги у вас препаршивые! Тут на крыльях летать надо! У меня на экипаже даже рессоры просели!
– Искренне соболезную! – совершенно неискренне ухмыльнулся Колдер и добавил: – Но если я хоть что-то смыслю в механике, это не должно было вас остановить?
– И все-таки я предпочел остановиться – не люблю, знаете ли, рисковать! – заявил Джоэл.
– Вот как… Ну тогда, я думаю, вам следовало навести справки об обитателях этого замка. Знаете, в таких местах по шкафам прячутся не только скелеты, но и кое-кто похуже, – Колдер говорил вкрадчиво, с притворной дружественностью.
Джоэл хмыкнул:
– Я реалист и к тому же занимаюсь боксом. Так что как-нибудь справлюсь с грудой старых костей.
Сидящая рядом с ним Латоя одарила всех присутствующих такой надменной улыбкой, словно это она сама только что одолела страшное чудище.
Джози скривилась от ее гримасы и переплела под столом свои пальцы с пальцами Ричарда. На лице у него от этого сделалось какое-то странное выражение – умоляюще-счастливое.
После обеда к Джози подошла леди Грэнвилл и, поскольку дождь перестал, пригласила прогуляться в сад. Садик был небольшой, но очень уютный, и догорал сейчас последними яркими красками осени.
– Миссис Торндайк… – начала хозяйка Глоум-Хилла, но Джози перебила ее.
– Ах! Зовите меня Джози! – вскричала она, хватая леди Грэнвилл под руку.
Мифэнви, явно не ожидавшая такой страстности, слегка обомлела, но, мягко улыбнувшись, согласилась:
– А вы меня – Мейв!
– Как вам не страшно жить здесь?! – переходя на загробный шепот, проговорила Джози.
– Сначала было немного, но теперь я не променяю Глоум-Хилл на самые прекрасные дворцы! – искренне заверила леди Грэнвилл и, чуть помолчав, перешла к главному, что давно беспокоило ее: – У вас, как я понимаю, давнее соперничество с нашей Латоей?!
Джози презрительно фыркнула:
– Я бы не стала звать это соперничеством!
– И тем не менее разве вы не заметили ее повышенного внимания к вашему мужу?
– Какая глупость! – Джози сама не верила в то, что сейчас говорила. – Вряд ли у нее есть шанс заинтересовать его!
– Она заинтересовала Джоэла Макалистера, а уж он-то цену себе знает, – Мифэнви посмотрела на нее пристально, будто желая проникнуть взглядом в самые глубины души.
Джози вспомнила, как Макалистер мгновенно забыл о ней, тут же переключившись на Латою, и поняла, что эта партия не за ней.
– Простите меня, Мейв, – Джози отпустила ее локоть, – я пойду к себе. Плохо переношу дорогу, знаете ли.
К себе Джози почти вбежала, в комнате было тихо – Ричард сразу после обеда ушел куда-то с лордом Грэнвиллом. И Джози, чувствуя себя брошенной и необыкновенно несчастной, с рыданиями кинулась на подушку, молотя ее кулачками.
День был полон забот, и к вечеру она устала так, что, присев в кресло, тут же прикрыла глаза и задремала.
– Здесь нельзя спать! – прошептал Колдер ей на ухо, и она улыбнулась ему, не открывая глаз и позволяя себя поднять.
Он принес ее в спальню и опустил на кровать. Она открыла глаза.
