убеждать. Зачем? Шуруйте во Норэгр – там все увидите и все поймете. Прочувствуете, так сказать. Что слова? Ими можно все описать, да толку с того…
Ингвар помешал уху, попробовал, задумчиво чмокая и выглядывая облака в небесах, и громко сказал:
– Готово!
С Костей на пару они сняли котел с огня.
– Так, ну все, хватит философии на сегодня! – решил Лангместур. – Ложки в руки и вперед, а то остынет. Ингвар, порежь нам хлеба.
Минуты не прошло, а вся пятерка уже дружно стучала ложками, уплетая вкуснющую уху из общего котла.
Солнце садилось, окрашивая облака над морем во все оттенки розового и багряного, а уж где закатывалось светило – в силуре или в Интермондиуме, Плющу было без разницы.
Скоро, очень скоро ему предстоит решать куда более важные вопросы: как выжить, как сжить врага со свету…
«Решу, – подумал Константин, откусывая от ломтя, – куда я денусь…»
Глава 11
Валерий Бородин
Парк мелового периода
Было их трое – молодых, отслуживших, холостых.
Сашка, Алеха и Толян. На языке викингов – Маннавард, Скули и Аустри.
Правда, и сам Валерка не долго ходил безымянным. С латинского Валерий – «бодрый», значит, быть ему Роскви! Бородин был согласен.
Утром, после легкого завтрака, они вышли на охоту, прихватив с собой копья. Ружей в Интермондиуме не водилось, да и какая винтовка потребуется, чтобы одолеть даже «маленького» динозаврика, тонны так в три весом?
Тут уже пушка нужна.
Выйдя из ворот замка, Маннавард повел всех за собой по какой-то хитрой дуге, обходя пустыри – те были обнесены жердями и веревками, на которых болтались красные тряпочки.
– Области антивремени? – блеснул познаниями Валерий.
– Они, – кивнул Александр, очень спокойный, неторопливый, казалось даже – заторможенный. – Если туда попадешь, станешь тушкой… вернее уж, глыбкой абсолютно мертвого вещества. Это понятие такое – АМВ, из хронодинамики. Хотя, если честно, я в физике времени не шарю.
Бородин хмыкнул.
– Я и в обычной-то не очень. А вы тоже во фьорды?
– Мы уже оттуда! – сказал Толик, чернявый, худощавый и мелковатый. Южанин. Усыхают они там все на своих югах, что ли?
– Жаль, – вздохнул Роскви. – Когда толпой, веселее.
– Да мы так, бродили просто. Все хотели к хирду одного ярла пристать, да не взяли нас.
– А чего?
– Ха! Чего… В дружину к хорошему ярлу попасть – это все равно что в отряд космонавтов записаться! Берут только самых-самых.
– А мы еще не эти, – вздохнул Скули, рыжий, конопатый и краснолицый, – не самые-самые…
– С первого раза мало кому удается, – утешил его Маннавард. – Так, всё, разговорчики прекратить. Близко уже. Тираннозавры сюда не выходят, они там, дальше, но тут и без них хватает всякой живности. Когти – во! Клыки – во! В общем, бдим.
Обычная для Интермондиума трава кончилась, пошли глинистые бугры и целые россыпи окатанной гальки.
– Вон видишь? – указал Сашка. – Скала будто напополам расколота? Вот между этих половинок и топаем. Это портал.
– А какой там год? – поинтересовался Бородин.
– Семьдесят восемь миллионов с копейками какой-то год, – ответил Маннавард. – До нашей эры.
– С ума сойти…
Покинув расселину, Валерий почувствовал, как закружилась голова.
– Дыши через раз! – хохотнул Скули. – Тут кислороду побольше.
Бородин огляделся. Мезозой…
Вдоль топких берегов мелкого ручья росли гигантские папоротники и низкорослые пальмы, которые Аустри называл беннеттитами.
В «Парке мелового периода» росли и знакомые деревья, вроде гинкго или араукарий, но опознать их сразу не удавалось – уж за семьдесят-то миллионов лет породы успели измениться.
В воздухе гудели большие пчелы и порхали мотыльки – все эти делатели меда и сосуны нектара только-только появились, вместе с первыми цветами на Земле. Тут, в высокой траве, прошелестел кто-то живой, и на берег ручья выбежал маленький длиннохвостый синозавроптерикс, как его шепотом назвал Аустри.
Размером с крупного гуся, синозавроптерикс был покрыт рыжим пухом, как пингвин, с хвостом, полосатым, как у енота. Покрутившись, подергав головой,
