– Покажите воду!
Я занесла свечу над чашей. Вода цвета темного рубина заблестела в свете пламени. Несколько мгновений маг молчал, затем сурово произнес:
– Имя креадора!
Я назвала, с болью в сердце.
– Ждите дальнейшей связи, – ответил маг.
Я не успела возразить, что свеча не бесконечна, как он уже исчез.
Но почти сразу в небе передо мной словно развернулся огромный экран, и я увидела трех Верховных творцов, возглавляющих Лигу. Ого! Высший уровень. Хотя чему удивляться: уровень катастрофы у нас тоже высший. Все как один, Творцы походили на нашего профессора Соулса: такие же седые и степенные. Я мысленно окрестила их Левый, Средний и Правый. Правый держал в руках огромную толстую книгу.
– Изложите кратко суть дела и сообщите о предпринятых действиях, – произнес Средний.
Я отчиталась, стараясь ничего не упустить.
– Почему вы не связались напрямую с Ральфом Фиджи? – поинтересовался Левый.
Глубокий вдох. Сейчас главное – спокойствие и убедительный голос.
– Я хотела бы обратиться к суду семиугольника.
Творцы переглянулись.
– Вы просите помилования для креадора? – вновь заговорил Средний. – Но так как речь идет о мире, населенном людьми, это почти невозможно.
Словно железная рука сдавила мне горло.
– Но по закону… я имею право…
– Имеете, – сочувственно кивнул Левый. – Но маги семиугольника трепетно относятся к мирам. Гибель людей простить нелегко.
Я чувствовала, что слезы уже совсем близко, и с трудом держала себя в руках.
– Почему бы вам не передать дело Верховному контролеру? – мягко спросил Средний. – Ведь в случае обвинительного приговора вам придется самой приводить его в исполнение.
О стихии, дайте мне сил не разрыдаться прямо при них! Иначе они сочтут меня недостаточно стойкой и откажут.
Но тут подал голос до сих пор молчавший Правый, с книгой в руках.
– Можете ли вы сообщить причину, по которой отказываетесь передать дело вышестоящему? – деловым тоном спросил он.
– Да! – я проглотила комок, застрявший в горле. Переход к сути придал мне сил. – Я считаю, что Верховный контролер может быть пристрастен.
Творцы вновь переглянулись.
– Простите… Бренна, – продолжил Правый. – Но отдаете ли вы себе отчет в своих словах и действиях? Пристрастен или нет – какое это имеет значение, если возможный приговор только один?
– Вот именно, – прошептала я. – Это верная смерть.
– Как давно вы знаете Даймонда Баума? – быстро спросил Средний.
Обманывать их не было смысла.
– Мы познакомились шесть лет назад.
– Где?
– В академии. Мы с одного курса.
– Но… – начал Левый, однако Правый поднял руку, прерывая его.
– Я должен подтвердить, уважаемые творцы, – объявил он, раскрыв книгу, – что Бренна Рейлис, Ральф Фиджи и Даймонд Баум входят в один семиугольник.
– Как это возможно?
– Ошибки нет? – одновременно заговорили двое других.
– Никакой ошибки, коллеги. Вопрос в другом: правильно ли мы понимаем, что Бренна Рейлис не прошла коридор Забвения?
– Прошла! – с жаром ответила я.
– Похоже, вы говорите правду, – продолжал Правый. – Но как в таком случае вы можете помнить, что учились с Даймондом Баумом?
– Я не знаю. Я не помнила его до сегодняшнего дня, но увидела здесь, в этом мире – и память вернулась. Мне неизвестны причины.
Творцы склонились друг к другу и о чем-то тихо переговаривались. Наконец, заговорил Средний. Видимо, главным формально был он.
– В свете сложившихся обстоятельств мы не можем разрешить вам обратиться к семиугольнику. Суд должен быть беспристрастным.
У меня упало сердце, и пол качнулся под ногами.
– Но послушайте! – воскликнула я. – Ведь решение будут выносить креадоры, а не я! Они-то не помнят Даймонда. Не должны помнить, во всяком случае. А вот Ральф… Верховный контролер помнит его очень хорошо – а он всегда был к нему не совсем справедлив! Какая же тут объективность? Он убьет его…
