Билл на секунду замер. Потом сказал, что хочет пива. Взял наши кружки и рванул к барной стойке. Но поздно — я все-таки успела заметить, что наконец-то настал его черед краснеть.
Когда нас выставили с последними гуляками из паба, Артур предложил проводить меня домой. Стоял прохладный, но очень ясный и красивый вечер, поэтому мы шли не по дороге, а через поле. Мне было тепло и уютно в его куртке с черепом — он, похоже, давно забыл, что отдал ее мне. Мы взобрались на насыпь у старинного редута, сели на землю, и, пока я искала в небе спутники, он меня поцеловал. О, что это был за поцелуй! Когда мы разомкнули губы, я оглянулась на огни деревни и вдруг почувствовала себя такой живой, что даже ощутила, как кровь течет по венам.
— Ты как? — спросил Артур.
— Я очень хорошо.
Тогда мы встали и пошли дальше; он взял меня за руку, но, видно, не заметил, что я вся дрожу. Когда мы подошли к калитке, он снова меня поцеловал. Потом собрался уходить.
— Нет, Артур, я хочу, чтобы ты зашел.
— Ай?
— Я говорю, хочу, чтобы ты зашел.
— Я понял.
— Так что?
Зайдя в дом, он снял куртку и сказал:
— Как вспомню, что случилось в прошлый раз, сразу смешно становится.
— Раздень меня.
Он тяжело вздохнул, но все-таки пошел со мной наверх и там раздел меня. Не очень ловко, надо прямо сказать. Потом разделся сам, и тут я озадачилась, не знала, плакать мне или смеяться, — штыря, так яростно торчавшего в тот раз, в помине не было. Мы забрались в кровать. Он нервничал.
— Осока, это все игра — я целый день носился как подорванный, и теперь, боюсь, ни на что не годен.
Я откинулась на подушку и расхохоталась.
— Чего ты?
— Я не над тобой смеюсь. Ну правда. Все в порядке. Честно. У нас еще будет уйма времени. Ты просто обними меня и поцелуй.
Он вскоре уснул. Я тоже.
Очнулась я в синевато-серой предрассветной дымке. Он спал, но член его набух и терся мне о ягодицы. Не очень понимая, что делать, я встала с кровати. Отогнула край одеяла и села в кресло, голая, полюбоваться на него. Так просидела я довольно долго — смотрела на обнаженного мужчину со вставшим членом.
Потом прикрыла его и оделась — кто знает, что ему взбредет в голову, когда он проснется. Оставила записку и отправилась гулять. Стояло переливчатое утро, из-за холма на западе вставало солнце. Мне захотелось «покататься на волнах», как мы когда-то делали с Мамочкой. И вдруг на гребне одного пригорка я заприметила семейку зайцев — они резвились, играли в догонялки. Я попыталась незаметно приблизиться. Они меня учуяли, но, вместо того чтобы пуститься врассыпную, замерли. Бездвижные, они вполне могли сойти за каменные изваяния.
Затем они растаяли, исчезли. Взобравшись на вершину холма, я посмотрела вниз. И вспомнила Мамочкины слова. Смотри туда, где боль заканчивается. Услышь те звуки, что начинаются за звуками. Ведь боль всегда в итоге отступает, и остается только красота.
Примечания
1
«Get off of My Cloud» — сингл
