сам станет директором, купит Менса со всеми потрохами и будет отдавать ему приказания одно нелепее другого точно таким же тоном. В пределах неразумного.
Ризи не случайно забрал Тафика. В статьях по уходу за кошками, которые его погибший друг Дюшка надыбал в Сети, говорилось, что кошки при падениях с больших высот могут рулить хвостами и оставаться невредимыми. Риз решил поставить рекорд, отпустив Тафанаила в воздухе, как только они спрыгнут. Однако его мечтам не суждено было сбыться.
– Почему именно я? – возмутился Риз, когда ему сообщили о том, что вместо прыжков с парашютом он будет дрессировать какого-то недоразвитого слоникотюба.
– Это распоряжение директора, а распоряжения директора никогда не обсуждаются! – отрезал Кэшлоу, отлично зная о том, что его сейчас видит и слышит как раз этот самый директор.
Кипя от злости, Ризи поплелся вслед за Кэшлоу, механически заталкивая в карман тщетно пытающегося выбраться оттуда Тафика. Одноклассники дружно проводили его взглядами, полными самой искренней зависти. Разве что для полноценного мутанта Барди и оторвы Маши предстоящее испытание казалось просто новым аттракционом.
Дюшка в это же самое время должен был бегать по дорожке, боксировать, а потом обедать живыми глазами. Покусодонтских глаз в местном магазине Ирочка не нашла, поэтому Майкл в виде исключения разрешил ей накормить Клюшкина анютиными глазками. Ира зашвырнула пару связок обездвиженных анютиных глазок на кухню, затолкала сопротивляющегося Дюшку на бегущую дорожку, проверила, работает ли видеокамера (и Майклу – отчет о проделанной работе, и в статью пойдет), и уселась за компьютер. Но спокойно поработать ей не пришлось: телохранитель, неизменно висящий над клоненком, неизменно останавливал дорожку, как только Дюшка начинал отставать. Ира чертыхнулась, выключила дорожку и решила запихнуть пока своего подопечного к слоникотюбу. «Единственный способ спокойно поработать!» – подумала Ирочка.
В итоге получилось так, что к карликовым слонико-тюбам мальчики подошли почти одновременно. Дюшка Клюшкин – к Кешке, на вилле Кэшлоу, а Риз – к Веруньке в школе. Дюшка не сразу зашел к тюбу: зачем напрасно волновать животное? Он остановился поодаль и стал наблюдать. Дюшка чувствовал, что Кешка находится в напряженном, нервном состоянии…
Верунька и Кешка были не просто братом и сестрой. Они были близнецами и умели общаться телепатически, причем передавали друг дружке не мысли, а образы. Как и подавляющее большинство мутантских животных, Верунька и Кешка умели разговаривать. Они произносили слова протяжно, немного гнусаво, но вполне понятно. Причем Веруньку понять было куда проще, чем Кешку. Она вообще была более шебутной и контактной, часто лезла обниматься, призывно подняв лапу. Того, кто не желал обниматься, Верунька с удовольствием размазывала по стенке. А когда ей приходилось соображать, она вытягивала хоботок вперед и присасывалась им к первой подвернувшейся поверхности. Но долго соображать Верунька не любила или же просто была не в состоянии этого делать. У Веруньки были короткие, но сильные ноги, зеленоватая, шершавая кожа и мягкое брюшко, которым она с разбегу шлепалась на мало предназначенные для ее веса предметы. Рост Веруньки, стоящей на четырех лапах, не превышал и метра. Но когда она поднималась на задние конечности, да еще вытягивала вверх хобот, ее возможности по доставанию вещей с верхних полок казались безграничными. Кешка был такой же, как Верунька, но немного массивнее.
Одной из задач, которую никак не могли решить дрессировщики слоникотюбов, было приучение их к горшку. В самое неподходящее для этого дела время, например во время спектакля, обычный карликовый слоникотюб вдруг останавливался и капризно произносил: «Пи-пи!» После чего начинал многозначительно оглядываться. Опытные зрители, особенно сидящие на первых рядах, тут же вскакивали с мест и отбегали подальше. А тюб, которому приспичило справить нужду, топал к любому приглянувшемуся месту, и остановить его было невозможно ни кнутом, ни пряником. Поэтому, еще не успев даже познакомить Риза с Верунькой, Майкл смело заявил:
– Тот, кто сумеет научить эту тварь ходить в туалет, может просить исполнения любого желания. Ну, разумеется, в пределах того, что реально! А так как ты, Дюшка, известный любитель животных, то у тебя это, без сомнения, должно получиться. У тебя есть какое-нибудь желание?
– Есть, – ответил Риз. – Я хочу, чтобы ты не называл меня Дюшкой.
Майкл решил пропустить мимо ушей тот факт, что пацан обращается к нему на «ты».
– Ты хочешь, чтобы тебя называли Дюком, Андреем, Андроном или, может, Эндрю? – спокойно поинтересовался Майкл, но бес противоречия, поселившийся в Ризе в тот момент, когда ему запретили прыгать с парашютом, упорно лез наружу и не собирался угоманиваться.
– Я хочу, чтобы ты называл меня Ризенгри Шортэндлонгом! – выпалил Риз.
– Мы пришли, – сказал Майкл, открывая здоровую прочную дверь.
Помещение за дверью делилось на две неравные части непробиваемой стеклянной перегородкой. Риз с Майклом попали в меньшую часть и стали следить за действиями животного. Верунька как раз занималась творчеством, а именно набирала хоботом краску из ведра и разбрызгивала ее по стенам. Когда краска в хоботе кончалась, самочка тюба делала шаг назад и с удовольствием, как профессиональный художник, разглядывала результат своей работы. Очевидно, результатом она оставалась довольна, поскольку каждый раз, обозревая размалеванные стены, от счастья подпрыгивала на всех четырех лапах и терлась задней частью тела о мебель. Каждый раз, когда очередной предмет мебели после ее нежностей разваливался на части, Верунька очень удивлялась, недоуменно произносила: «Самася!» – и в задумчивости засовывала хоботок в рот. Потом весь процесс повторялся. Риз Шортэндлонг
