У меня в ушах зазвенело. А я еще до этого считала, что все в моей жизни ужасно… Видимо, Вселенная и решила мне показать, что ужасно на самом деле.
– Но ведь можно как-то им помочь, правда? – Я в отчаянии схватила Олега за руку. – Вы же Паладины!
– Карин, – Олег тяжело вздохнул, – двойники слишком завязаны друг на друге, тут извне вмешиваться бесполезно. Долго объяснять, но у всех живущих есть как бы своеобразный канал, ментальная брешь. Через нее черпаются силы. Считай, это связь со Вселенной. У двойников же этого нет. Они связаны только друг с другом. А мы… мы бессильны что-либо сделать.
Взяв меня за плечи, Олег неспешно отвел в гостиную и усадил на диван. Я бессмысленно уставилась в пространство перед собой, совершенно не желая верить. Мне ведь всегда что Андрей, что Эридан казались абсолютно неуязвимыми. Да чуть ли не бессмертными! А тут…
– Кто их атаковал? – глухо пробормотала я.
– Мы не знаем. Все произошло слишком быстро, и пока в ментальном следе не разобрались. Но непременно разберемся.
В зал вошел Вадим и устало опустился в кресло.
– Карин, извини, – произнес он виновато, – надо бы сказать что-то утешающее, но я думаю, тебе сейчас ни от каких слов легче не станет. Но поверь, если существовала бы хоть малейшая возможность их спасти, мы бы все сделали ради этого.
– Я… я понимаю. Ребят, можно я просто с ними посижу? Просто рядом…
Олег с Вадимом дружно кивнули, и я тут же поспешила в спальню. Опустилась на колени перед кроватью и смотрела. Медленно переводила взгляд с почти мертвого Андрея на постепенно умирающего Эридана. Чувствовала, они оба уже не здесь. В телесных оболочках теплятся лишь последние угасающие искры жизни.
Может, нормальная бы девушка на моем месте разрыдалась. Сбивчиво бы сквозь слезы просила бы у них прощения за все необдуманные поступки, за все горькие слова – за все, чем, возможно, когда-то причинила им боль. Они бы и не услышали, но, возможно, почувствовали бы…
Но вместо этого меня захлестнула отчаянная злость. Я сжала руки в кулаки, даже не обращая внимания на то, что по пальцам змеится невесть откуда взявшееся пламя. Видимо, пусть и далекий сейчас, но мой талисман все еще откликался на все мои эмоции. Только в данный момент меня это не интересовало.
– Я – Создательница… – Мой голос дрожал от ярости. – Слышишь, Вселенная, я – Создательница! Я ведь так необходима тебе зачем-то! Я знаю, что необходима! Но я не прощу тебе их смерть! Если Эридан и Андрей сейчас умрут, то я тоже жить не стану!
И я все-таки разревелась. Что толку было угрожать высшим силам, если они давно уже все решили за тебя? Пламя утешающе ластилось по моим ладоням, словно понимая все неохватное горе…
– Твоя боль – моя боль… – едва слышным шелестом зазвучал в ушах голос Кариан. – Заклинаю тебя Священным Огнем, что горит в вечности незыблемой силою… Твоя боль – моя боль…
– Спасибо… – Я дрожащими руками вытерла слезы. – Спасибо, что хоть ты меня не бросила…
Знание теперь казалось вполне естественным. Словно всегда было во мне, просто я почему-то его забыла и вспомнила впервые только сейчас. Не допуская и крохи сомнения, я положила ладонь на руку Эридана, которой он держал Андрея. Пламя не обожгло их, лишь ласково окутало теплым ореолом.
– Твоя боль – моя боль, – решительно повторила я. – Заклинаю тебя Священным Огнем, что горит в вечности незыблемой силою, твоя боль – моя боль.
И в тот же миг все вокруг исчезло. Мир посмертия распахнул для меня свои прохладные объятия, впуская туда, куда не было пути живым…
Не то чтобы я никогда не боялась смерти, просто старалась об этом особо не задумываться. А с тех пор как у меня появился талисман, так вообще многие представления поменялись. Мне казалось, что Вселенная – слишком сложная и продуманная штука, чтобы смерть в ней была всего лишь банальным прекращением существования.
Мир посмертия, видимо, являлся своеобразным промежуточным звеном. И выглядел… странно. Я очутилась в огромном пустом каменном зале с куполообразной крышей. Единственная дверь из него привела в точно такой же. И подобное повторилось трижды. Замерев посреди очередного зала, я запоздало испугалась, что могу остаться тут навечно, блуждая по этому однообразному лабиринту. Или зал был всего один, и я вообще его не покидала? Наверное, только умершим открывался путь куда-то, а остальных в посмертии обычно не бродило. Быть может, я вообще оказалась первой.
– Эридан! Андрей! – громко позвала я, уже просто-напросто не зная, что же мне делать. Не так страшно казалось застрять здесь навеки, как не спасти Андрея-Эридана. То ли так само место действовало, то ли слишком мое отношение к ним уравнялось, но двойники воспринимались теперь как единый образ.
Само собой, никто не ответил. Я снова пробежала по череде залов, но с тем же эффектом повторяющейся картины. Казалось, я что-то упускаю, не замечаю. Остановилась и постаралась успокоиться.
Стоило уняться лихорадочным мыслям, как на грани восприятия послышалась песня. На незнакомом и будто бы даже несуществующем языке. Я даже
