сейчас на круговой платформе, испытывали его и решили, что он выдержал испытание. Здесь серебристо-белая магия выжгла свое клеймо – Око – у него на предплечье. Это клеймо зачесалось сейчас, когда он вернулся сюда – событие, которое он прежде считал невозможным.
– Кадгар! – воскликнул один из магов. – Как ты посмел вернуться к нам?
– Убирайся! – поддержал его второй.
Кадгар поднял голову и взглянул в лицо старому сухощавому Архимагу Антонидасу. Парнишка судорожно пытался отдышаться, пока члены Совета Шести, облаченные в фиолетовые робы с вышитым на них Оком Кирин-Тора, негодующе смотрели на него сверху вниз.
– Я пришел просить вашего совета, – сказал он.
Антонидас нахмурился еще суровей.
– Теперь тебе нечего здесь искать.
– Страж Медив нездоров. Послышался разноголосый ропот: шестеро наверху обменялись взглядами, от шокированных и яростных до оскорбленных. Антонидас стоял, как громом пораженный.
– Что?
Юный маг глубоко вздохнул и ответил:
– Его отравила Скверна.
Тишина. Антонидас быстро подошел к краю платформы. Он выглядел так, словно готов обрушить на Кадгара молнию, но опасается повредить драгоценную мозаику на полу.
– Смехотворно! – почти прорычал Архимаг.
Вперед выступила Архимаг Шендра, никогда не питавшая теплых чувств к Кадгару.
– Это ты, Кадгар, оказался слаб! – даже не пытаясь скрыть презрение, она наставила на паренька костлявый указательный палец. – Ты пожелал изучать эту проклятую магию, строго запрещенную Кирин-Тором!
Времени для лекций и красивых поз не было, как и времени для споров о том, кто прав и кто виноват – надо было целиком сосредоточиться на Медиве. Кадгар был уже не тем мальчиком, что покинул этот зал всего несколько месяцев назад. За последние несколько дней юный маг повидал больше ужасов, чем – как он подозревал – эти старые маги видели за всю свою жизнь. Кадгар не стал опровергать обвинения Шендры и продолжал глядеть прямо на Антонидаса.
– Что вам известно о Темном Портале? – спросил он.
– Ты возвращаешься, – презрительно усмехнулся Антонидас, – чтобы обвинить Стража…
Кадгар поднял рисунок, который показывал Лотару – там, где были изображены Великие Врата и таинственная фигура, приглашающая Орду в Азерот.
– Что такое Алоди? – спросил он.
В зале воцарилась тишина. Антонидас снова застыл в глубочайшем изумлении. Затем по комнате пополз шепоток:
– Кто он такой, чтобы говорить об этом? Откуда он знает?
Они отвели его в самые недра Аметистовой Цитадели. Кадгар знал, что в Цитадели есть тюремный уровень, но никогда прежде здесь не бывал. Это не считалось необходимым: он должен был стать Стражем Азерота, а архимаги – защищать Даларан. Кадгар вертел головой, удивленно таращась на множество магических камер, пока, наконец, не открылась дверь, ведущая в большую одиночную темницу. Когда юношу провели внутрь, он широко распахнул глаза.
Монотонное бормотание нескольких голосов звучало странно успокаивающе. Кадгар огляделся. Четверо магов стояли по четырем сторонам комнаты, в соответствии со сторонами света. Их напряженные тела замерли в почти неестественной неподвижности, глаза были закрыты. Двигались лишь их рты, а с губ сплошным потоком лились заклинания. Перед ними, чуть колеблясь в воздухе, парили пурпурные магические печати, а из печатей непрерывно текли струи фуксиново-красной магии.
В центре комнаты, окруженный магами и печатями, примерно в футе над полом висел громадный черный куб. Его непроглядная поверхность чуть рябила, словно куб состоял из густой липкой жидкости. Когда заклинания достигали куба, на его сторонах проявлялись завитки и знаки на незнакомых Кадгару языках.
– Алоди, – кратко сказал Антонидас.
Это вряд ли могло чем-то помочь Кадгару.
– Что это такое?
Не отводя глаз от куба, Антонидас ответил:
– Сущность из тех времен, когда Кирин-Тор еще не появился. Мы считаем, что он когда-то выполнял функцию, схожую с работой Стража.
«Спросить Алоди».
– Хранитель… – прошептал Кадгар, зачарованно глядя на лениво рябящую поверхность куба.
