Дуротан закрыл глаза.
– Ты только что это сделал.
17
Разгорающийся спор привлек внимание, и теперь вокруг них собралась почти половина клана. Многие ахнули, а Нокрар на мгновение побледнел, но потом жаркая кровь гнева бросилась ему в лицо.
– Дуротан, сын Гарада, сына Дуркоша, – я вызываю тебя на поединок чести. Ты принимаешь вызов или отказываешься?
– Принимаю, – ответил Дуротан. Другого выхода не было. – Мы встретимся у источника. Готовься, Нокрар. Собери свою семью. Скажи им, что любишь их, и попроси прощения за то, что лишаешь их мужа и отца из-за своего высокомерия!
Исполненный ярости, он поспешно удалился к себе, в маленькую хижину вождя. Дуротан весь дрожал, но не от страха, а от гнева. Он сердился на Нокрара за его глупость. Сердился на то, что теперь ему придется сделать, чтобы сохранить прежнее уважение к себе. Сердился на Гул’дана, который все это спровоцировал. И даже на Духов – за те трудности и трагедии, которые довели одного из Северных Волков до самой непоправимой из всех возможных ошибок.
Дуротан начал сбрасывать с себя охотничьи доспехи, в отчаянии швыряя их на пол. Грубо сколоченная дверь открылась, и вошел Оргрим, который распоряжался в лагере в отсутствие вождя, а за ним вошли Гейя и Драка.
– Ты сердишься, – произнес заместитель.
– Ты так думаешь?! – Дуротан не любил сарказма, но не смог удержаться от резкого ответа.
– Ты не мог поступить иначе. – Голос Гейи звучал холодно и бесстрастно, но щеки ее потемнели от ярости. – Ни один Северный Волк не бросал вызов вождю на протяжении многих поколений. Такое оскорбление нельзя было оставить безнаказанным.
– Гейя права, – подтвердила Драка, хотя в ее голосе слышалась печаль. Конечно, женщина знала, о чем думает муж, ведь она знала его лучше, чем кто-либо другой. Она видела скрывающуюся под его яростью печаль, питающую эту ярость. Дуротан потянулся к ней, притянул к себе и, прижавшись лбом к ее лбу, прошептал так, что услышала только она:
– Я не хочу убивать Северного Волка.
Драка опустила веки, а когда вновь открыла глаза, в них стояли слезы. Ее рука тихонько легла на округлившийся живот, лаская находящегося внутри ребенка.
– А я не хочу собирать камни, чтобы завалить ими тело моего мужа, – прошептала она.
Дуротан поморщился, и Драка слегка отстранилась, приложила маленькую ручку к его щеке.
– Вызов был сделан на глазах всего клана, – сказала она. – Никто не думает, что ты идешь на этот поединок с ненавистью в сердце. Поступай так, как должен.
Дуротан крепко сжал ее руку и на мгновение прижал к своей груди. Все присутствующие понимали, что он победит в этой схватке, если только Духи не пожелают другого исхода. Хоть и обессиленный после неудачной охоты, вождь клана был крупнее и опытнее своего противника. Дуротан не опасался за свою жизнь – он опасался за жизнь Нокрара.
Через несколько минут Дуротан вышел из хижины. Новость уже разнеслась по лагерю, и теперь он увидел, что собрался весь клан. Орки были подавлены. Дуротан вспомнил единственную мак’гору, которую видел, когда глупый орк из клана Повелителей Грома бросил вызов Грукагу из-за такой мелочи, как убитый талбук. Тогда все ощущали гнев, так как то было настоящее оскорбление, и разразились радостными криками, когда Грукаг легко одержал победу.
Но теперь семья Грукага погибла, и никто не станет издавать радостные крики, когда один Северный Волк дерется с другим.
Нокрар стоял рядом с Кагрой и Шаксой. Он держал на руках свою младшую дочь, Низку, которая побежала вслед за красной сойкой и нашла чистую воду. Увидев Дуротана, Нокрар передал малышку Кагре. Низка расплакалась и протянула к нему руки, но Нокрар мягко отстранил и ребенка, и ее мать, и вышел вперед. Шакса открыто плакала.
Они стояли друг против друга, когда привели Дрек’Тара. Старый шаман остановился и отпустил руку Палкара.
– Сегодня я рад тому, что мои глаза слепы, – произнес он, – ведь им предстояло бы увидеть смертельный бой между двумя Северными Волками. Мне больно, и также больно Духам, которые наблюдали за нашими усилиями. Я знаю вас обоих с того момента, когда вы сделали свой первый вдох. Сердце мое разрывается от мысли, что один из вас сегодня сделает свой последний вдох. Я благословлю вас обоих, ибо только Духи решат исход этого неразумного сражения.
Он сунул руку в свой кошель и достал сосуд с маслом.
– Нокрар, дай мне твои руки, – велел он. Воин повиновался, и Дрек’Тар осторожно капнул по капле на его огромные ладони. – Духи Земли, Воздуха, Огня, Воды и Жизни да поведут тебя к твоей судьбе. Встречай ее достойно, как подобает Северному Волку. Нужно ценить жизнь, но не надо бояться смерти.
Потом шаман повторил тот же ритуал с Дуротаном. Когда Дрек’Тар закончил свои благословения, вождь потер одну ладонь о другую, потом приложил их
