Полотнище палатки тихо откинулось.
— Батько, тут до тебя казак…
Петр глянул на своего племяша, которого поставил охранять вход.
— Что за казак?
— Просит до тебя его допустить, дядя…
— Ну, допусти…
Заняться пока все равно было нечем, в штаб его не звали, турки вообще к Дорошенко относились хуже, чем к собаке… хоть и прикармливали, а все одно — неверный и предатель.
И как же горько было об этом думать!
Он же все ради своей земли! Но кто оценит?
— Сидишь, глядишь?
Голос был знакомым и насмешливым. Петр вскинул голову — и едва удержался от рыка. В простой казачьей одежде, с приклеенной бородой и спущенными на лицо волосами, со шрамом на щеке — перед ним стоял Фрол Разин.
— Ах ты…
Знали они друг друга давно. И недолюбливали, чего уж там. Степан был для многих казаков героем и орлом. О-го-го, каким командиром, а то ж! А вот сам Петр, хоть и в походы ходил, хоть и гетманом стал, а все ж не то… кто его, народишко, разберет, что ему надобно?
Почему одних любят, а других терпят?
Нет ответа. Зато зависть есть. И Фрола Петр не любил, как и его братца.
— Узнал? Жаль, богатым не буду…
— А это тут к чему?
— А примета такая. Коли узнаешь человека, так не быть ему при деньгах. Да и не надобны казаку деньги, так?
Петр смотрел с удивлением.
— Ты что — с ума сошел? Ты тут вообще откуда взялся? Я сейчас прикажу — и тебя на ближайшем дереве вздернут!
— И толку тебе с того будет? Ты лучше скажи своему мальчишке, пусть мой мешок сюда принесет.
— Зачем?
— А коли боишься, так я крест поцеловать могу, что не убивать тебя пришел.
В голубых, как у братьев, глазах Фрола играла насмешка. Мужчина демонстративно вытащил из-под рубахи крест, коснулся губами…
— Не видать мне удачи воинской, ежели лгу.
Нельзя сказать, что это сильно успокоило Петра, но все ж таки…
— А почто тогда пожаловал?
— Пусть мешок принесут. — Фрол чуть нервничал, но старался не показать виду. Поглядел вокруг, увидел карту… — Прикидываешь, сколько тебе турки после победы землицы отрежут?
— Не твое дело.
— А это как сказать. Дело не мое, да мой правитель сюда сейчас прийти не сможет.
— Хочешь сказать — русский царь здесь?
Мысли в голове Дорошенко завертелись юлой. Если да… это шанс! Нет, не так. Это — ШАНС! И тут можно столько потребовать…
Фрол ухмыльнулся, покачал головой.
— Что он тебе — дурак, в эту заварушку лезть? Да и не по чину ему с тобой беседовать.
— А тебе по чину?
— А я просто голос.
— Чей?
— Да хоть бы и разума твоего. Сколько у тебя тут человек? Тысяч пять? Десять? Меньше десятой части от всего войска, так? И сколько тебе выделят? Сначала у султана татары будут, они с ним давно плечо к плечу стоят. А твое место у порога, в куче мусора…
Петр вскочил, сжимая нагайку. Фрол успокаивающе махнул рукой.
— Прости, коли обидел. Только и сам понимаешь — мы для них все одно неверные. И своими не станем.
— А для кого мы свои? Нет у нас ни земли, ни места! Нету!!!
Петр, что есть силы полоснул нагайкой по столу, выругался — и только потом заметил, что Фрол смотрит на него с грустью.
— Отвел душу?
— Чего тебе здесь понадобилось?
