свинец. Могу вас заверить, во время войны другого свинца не найдешь, он весь уходит на нужды армии. А еще мы нашли под палубой заготовки для отлива пуль и плавильную печку. Ни для кого не секрет, что наш благородный герцог отчаянно ищет лидера дьявольского заговора против королев-близняшек… И теперь мы можем смело утверждать, что эти контрабандисты являются частью заговора.
— Боже правый! — воскликнул Клент. — Могу заверить вас, сэр, что я знаю об этом не больше, чем горошина, только что выпавшая из стручка. Это правда, что мы с помощницей приплыли на этой барже на Суровой Качели. Вы утверждаете, что капитана звали Куропат? Пусть так. Но если первый помощник считает, что нам известны его темные делишки, он просто-напросто сумасшедший…
Констебль медленно кивнул, но ответ его явно не удовлетворил.
— Что ж, хорошо, мистер Клент, — сказал он и встал, чтобы уйти. — Возможно, вы вспомните что-то еще о капитане Куропате, и тогда, я надеюсь, вы скажете мне об этом. А когда вернется ваша помощница, я буду вам признателен, если вы направите ее ко мне в участок — хочу задать ей несколько вопросов. Понимаете ли, ее видели на барже Куропата на следующий день после его исчезновения — якобы она поднималась на борт и говорила с кем-то из команды.
Сказав это, констебль коротко кивнул и вышел из комнаты, оставив Клента на подоконнике. Тот сидел неподвижно, пока констебль не спустился с крыльца и не ушел по улице.
Тогда Клент сдернул с кровати свое пальто, под которым лежала, свернувшись калачиком, Мошка. Глаза Клента горели триумфом, а по лицу расползалась улыбка, от которой Мошке стало не по себе. Девочка соскользнула с постели и встала на ноги.
— Ты видишь это? — спросил Клент и поднял указательный палец.
Мошка взглянула на палец, затем на его лицо с безумными глазами и даже на потолок, куда тыкал Клент. Но что он имеет в виду, не поняла.
— Проблеск света! — пояснил Клент. — Это первая ласточка нашего спасения из мрака безысходности. Дай мне миг тишины, и я найду его.
Он закрыл глаза и стал медленно двигать руками перед собой, будто нащупывал трещину в невидимой стене.
Мошке было жутко на него смотреть, она всерьез опасалась, что он окончательно спятил. Если что, она была готова броситься вон.
— Есть! — сказал Клент и открыл глаза. Лицо его расцвело безумной торжествующей улыбкой.
— Лазейка узка. Но при должном старании мы протиснемся в нее. Мы снова почувствуем лучи солнца на наших лицах. Слушай меня внимательно — неделю назад ты видела, как Хопвуд Пертеллис забивает детям головы своими тлетворными идеями, так? Как хорошо воспитанная девочка и верная дщерь своего королевства, ты проследовала за негодяем, чтобы узнать, где он прячется, и увидела, что он заговорил с нашим капитаном Куропатом. Потом учитель передал капитану кошелек, и они ушли вместе.
— Но он не…
— Откуда ты знаешь? Так вполне могло быть — и наверняка было. Если пули купил не Пертеллис, значит, кто-то из его соратников. Ты пойми, все идеально сходится. Держись этой версии, и мы спасены! Куропата убили радикалы, когда он попытался шантажировать их. Констебль одним махом раскроет два преступления, заговор и убийство! А мы с тобой будем спасены.
— Но мистер Пертеллис…
— Он радикал. Должно быть, он спит и видит, как насаживает на вертел молоденьких принцесс и жарит их на медленном огне, точно каштаны…
Мошка в это не верила. Пертеллис показался ей совсем другим — искренним молодым человеком с вечно удивленными голубыми глазами. У нее не лежала душа вешать на него чужое преступление.
— Я видела, как он вернул торговцу упавшую улитку, — сказала Мошка.
— Ну точно чокнутый. В любом случае, его уже не спасти. Его как пить дать повесят за предательство. Убивал он Куропата или нет, роли не играет. А в нашем положении жалость к обреченным — непозволительная роскошь.
В словах Клента звенела безупречная и пугающая логика. Мошке было нечего возразить ему. Она молчала, пока он надевал пальто и парик.
— Ну, что раскисла? Радуйся, что мы спасены. Пойми, дитя, я вполне понимаю твои колебания, но поверь мне — никто не сможет опровергнуть такую историю, когда ты расскажешь ее в участке. Никто и пытаться не станет. Ну, пойдем, нельзя задерживаться. Не будем давать лишний повод для подозрений.
Мошка вышла с Клентом из дома. Она двигалась за ним по улицам точно сомнамбула. Она уговаривала себя, что ложь, к которой он ее склоняет, никому не сделает хуже. А кроме того, разве есть у нее выбор? Если она обвинит в убийстве Клента, тот сделает все возможное, чтобы ее повесили за компанию. Внезапно она подумала, что надо было рассказать все Кольраби.
— Гляди-ка, — сказал Клент, показывая тростью на продавца книг. — Моя баллада о славном капитане Блите имеет успех. Едва она вышла, каждый грошовый писака почел своим долгом опубликовать свою версию его героических похождений. Послушать их, так этот разбойник только тем и занимается, что спасает от беды благородных дев, раздает деньги беднякам и помогает неудачливым фермерам расправляться с кредиторами. И к тому же он — воплощенный джентльмен, учтивый с кавалерами и галантный с дамами. Боже, какая чушь!
Кажется, Клент снова пребывал в прекрасном настроении.
— Мошка, — добавил он. — Напомни-ка мне на обратном пути купить новых перьев. Я, пожалуй, напишу леди Тамаринд, как ты просила, что
