Осторожно, чтобы не обрушить всю кучу в реку, Мошка потянула за рукав, но тщетно. Тогда она дернула сильнее — с тем же результатом. Просунув руку вглубь, Мошка поняла, в чем дело, — край одежды застрял между досками. Девочка сообразила, что там есть люк, ведущий в трюм.
Она нащупала кольцо и, приподняв люк, вытащила одежду. У нее в руках оказалась женская накидка с короткими рукавами, такую носят поверх платья. Расправив накидку, Мошка оценила, что та рассчитана на очень крупную женщину. По воротнику и рукавам шла голубая вышивка в цветочек, а в районе живота темнело непонятное пятно — то ли пролитая подливка, то ли… Сомнений не оставалось — именно в эту накидку неизвестный маньяк обрядил мертвого капитана Куропата, когда тащил его в брачный дом.
Возможно, этого хватит, чтобы снять вину с Клента. Не обязательно самой искать убийцу Куропата, выяснять, как эта накидка оказалась здесь. И почему она застряла в люке…
Мошка приоткрыла люк и увидела в темноте громоздкий угловатый предмет с металлическими скобами. Она просунула голову вниз и учуяла необычный металлический запах. Вдруг паром дернулся, и Мошка, охнув, рыбкой нырнула в темный трюм. Люк захлопнулся над головой.
— Дно зацепили? — услышала она голос с палубы.
Ушиблась Мошка не сильно, но ее сковал страх. Вокруг стояла кромешная темень. Девочка бессильно моргала, но перед глазами только плавали бордовые пятна.
— Тут глубоко, какое дно? Разве что «Летицию» за борт.
— Тар, — обратился один человек к другому с подозрительной интонацией. — А это здесь откуда?
— Что?
— Накидка эта. Ее давно пора сжечь или порезать на кусочки. От греха подальше.
От этих слов Мошка покрылась мурашками, и сердце ее заколотилось как бешеное.
— Раз ты так переживаешь, сейчас в трюме уничтожу.
Люк открылся. Темноту прорезала полоса света. По веревочной лестнице в трюм полез человек.
Мошка на карачках метнулась за массивный предмет, похожий на раздутый клавесин. Но вместо клавиш она нащупала два металлических лотка с зазором между ними. Недолго думая она просунула туда руку и, убедившись, что места хватит, забралась внутрь целиком.
Тяжелые ботинки ударили в пол, потом раздался звук разрываемой материи. Мошка тем временем ощупывала стенки, пытаясь понять, куда она залезла. Верхняя полка была гладкой, но не металлической и не деревянной, а — как бы странно ни звучало — бумажной. Плоскость, на которой Мошка лежала, оказалась испещрена мелкими значками, смазанными какой-то жидкостью. Поднеся руку к носу, Мошка безошибочно узнала запах чернил, и ее охватил ужас.
Получалось, что она — единственный человек в Манделионе, не считая самих заговорщиков, кто знает, где спрятан злополучный печатный станок. Дело за малым — придумать, как выбраться отсюда живой.
«У» ЗНАЧИТ «УЖАС»
«По крайней мере, — думала Мошка, — прямо сейчас печатать они не будут, значит, можно не бояться, что меня расплющит».
Через щель между пластинами она видела, как старьевщик по имени Тар быстрыми движениями располосовал одежду и бросил лоскуты в угол. С ножом он обращался профессионально. Уничтожив накидку, он подошел к стене, где были развешаны белые прямоугольники.
— Бумага почти высохла, — крикнул он наверх, в люк.
— Тише ты, — раздался недовольный голос, — мы еще не вышли из города. Предлагаю плыть в Радоволье, пока туман совсем не рассеялся. Скоро поднимется ветер.
Мошка слышала приглушенные крики чаек, перестук копыт и человеческие голоса. Где-то сверху в воду опустилось весло, и балки парома издали протяжный скрип. Река без слов рассказывала свою историю.
Время от времени раздавался оглушительный свист, он медленно нарастал, кнутом бил по ушам и снова затихал. Над рекой гомонили птицы.
Тар подошел к печатному станку. Мошка услышала два металлических щелчка, словно ключ лязгнул в замке. Верхняя пластина дернулась и просела на два пальца.
— Эй, Тар, — позвал сверху второй старьевщик. — Иди-ка взгляни.
Темный силуэт отошел от станка и вылез из трюма по веревочной лестнице.
— Что там?
— Вот и посмотри. Я с веслами занят. Там, около крышки. Знакомая штука?
— Кажись, нет. Впервые вижу. Вроде шляпная коробка.
