подобрать похитителя сверхсекретного робота. Рыбаки не должны были привлечь особого внимания поисковиков, брошенных на поимку майора Бутусова.
Как и опасался Донг Син, вскоре впереди появились смазанные легким туманом очертания какого-то судна. Сутулый секретарь консульства достал бинокль, приник к окулярам. Развевающийся за кормой бело- сине-красный флаг подсказал китайцу, что это российские пограничники.
Донг Син тут же приказал заглушить мотор и лечь в дрейф. Один из амбалов повернул ключ в замке зажигания и выровнял рулевое колесо, похожее на штурвал самолета. Мотор захлебнулся, легкий дымок поднялся над машинным отделением. Катер немного осел, его закрутило течением.
Российское судно с гербом на левом борту тоже сбавило ход и подошло к китайскому катеру. Четверо мужчин в оранжевых комбинезонах неспешно подняли глаза, делая вид, что лишь недавно заметили приближение пограничников.
Двое мужчин в камуфляжах зацепились баграми за борт китайского катера и перебросили узкий металлический трап, дорожка которого сплошь была покрыта бугорками, словно его изрешетили пулями. Донг Син смерил российское судно недовольным взглядом и смотал спиннинг. Двое пограничников в камуфляже, с «калашами» в руках, перебрались на китайский катер.
— Лейтенант Ванеев! — представился тот, что был выше ростом. — Ваши документы.
Сутулый закрепил спиннинг между леером и бортом, протянул лейтенанту четыре паспорта, аккуратно упакованных в целлофановый пакет.
— Что ловится? — спросил сержант, пока его командир листал документы.
— Плохая рыбалка, нет ничего, — на хорошем русском ответил сутулый, — река словно вымерла. Вот думаем на правый приток податься. Может, там чего словим.
— Там тоже мертво. Только что сами оттуда, — сказал лейтенант. — Держите. Удачной рыбалки, — и он возвратил паспорта. — Мужчину в военной форме не видели?
— Нет. Но мы по берегам особо и не смотрим. Могли и пропустить. Рыбалка — дело такое. Только за блесной и следишь.
— Понятно. Отдыхайте.
Один из китайских амбалов помог пограничникам вернуть трап на борт их судна и с дружеской улыбкой на губах помахал им вслед рукой.
— Они не идиоты, чтобы так просто оставить нас в покое, — произнес сутулый, провожая настороженным взглядом белый катер с триколором.
Повсюду гудели осы и пчелы, с шумом носились мохнатые шмели, задевая цветы черно-оранжевыми брюшками. В траве сновали проворные жуки, подпрыгивали на уровень человеческого роста кузнечики. Правда, взлетев над землей, передвигались они порывисто, и разобрать, прыгают они или летают, было практически невозможно. Там, где была тень, резвились, потрескивали прозрачными крыльями стрекозы с огромными голубыми глазами.
Лишь только китайские охотники пересекли поляну и вошли во влажный лиственный лес, в воздухе появились маленькие черные мушки. На вид они были безобидны, но те, кому доводилось часто ходить на охоту и забредать в глухие места, знали, чего можно ожидать от этих крохотных созданий. Мушки были очень назойливыми и докучливыми. Кто-то называл их гнусом, кто-то «бичом тайги». Но как бы ее ни называли, после укуса такой мушки открывается кровоточащая ранка, она зудит, и чем больше расчесывать, тем сильнее становится зуд. К тому же гнус лезет в глаза, забивается в уши, волосы, в рукава и нестерпимо кусает шею. В итоге лицо распухает. Единственное спасение от этой мошки — металлическая или волосяная сетка, закрывающая все лицо.
Вен остановился и, расстегнув рюкзак, вынул пластмассовую маску с металлической сеткой. Надел на голову. Чоу и другие охотники проделали то же самое. Теперь китайцы стали похожи на сборную по фехтованию, вот только вместо рапир с набалдашниками они держали в руках огнестрельное оружие.
— Как я ненавижу эту мошкару, — рассматривая облепивших плотную металлическую сетку мошек, произнес здоровенный китаец.
— Прорвемся, — махнул рукой второй.
Но как только китайские охотники углубились в чащу, гнуса стало в несколько раз больше. Теперь мошки уже сбились в стаи, они покачивались полупрозрачными черными столбами. Иногда казалось, что это вовсе не мошки, а подвижный прозрачный занавес, невероятным образом появившийся посреди леса.
Чем дальше шли китайские охотники, тем гуще и темнее становился лес. Сходившиеся высоко над их головами пышные ветви деревьев загораживали солнечные лучи, от чего в лесу было сыро и темно. Застоявшийся воздух пах гнилью и настоем прелой листвы, под ногами хлюпали лужи. Вскоре к гнусу присоединились и комары, они проникали в самые узкие щелки и нещадно жалили охотников.
Бизнесмен остановился, вскинул руку, его взгляд скользнул по земле. Вен сделал несколько шагов и нагнулся — на грязи темнел четкий отпечаток большой кошачьей лапы. Вен опустил руку и вложил свою ладонь с растопыренными пальцами в углубление на земле. Лапа тигра оказалась почти такой же по размеру.
— Настоящий великан. Издалека пришел, в здешних местах таких давно не было.
Китайские охотники с опаской посматривали по сторонам, словно уже слышали прерывистое дыхание тигра-людоеда, спрятавшегося поблизости. О повадках этих хитрых хищников китайцы были наслышаны. Нередко тигр, ощутив, что идут по его следу, делал петлю и спокойно дожидался преследователя в засаде, возле своего же следа.
— Тигр ушел на север, — ступая по следам зверя, говорил бизнесмен, — при этом что-то тащил с собой в зубах.
Дорожка кошачьих следов и редкие подсохшие кровавые пятна на листьях, траве вывели охотников на редколесье с примесью черной березы и липы. Рои гнуса и комарья остались позади, и китайцы смело сняли маски. Здесь следы обрывались, словно тигр растворился в воздухе.
— Черт, земля сухая, — выругался Вен, — вот теперь думай, куда он направился.
Здоровенный китаец нахмурил брови и задумчиво посмотрел себе под ноги:
— Если бы я был тигром, то пошел бы на юг.
— Это почему же? — удивился бизнесмен.
— Он многое натворил здесь. И теперь должен уйти туда, где меньше людей. Переждать. Ближе к границе мало кто живет. Надо идти в южном направлении, ближе к правому притоку Амура.
— Ты раньше здесь часто бывал?
— Доводилось. Еще позапрошлым летом на оленя ходил.
— Тогда чего мы стали? — нахмурил брови и задумчиво посмотрел себе под ноги Вен. — Тигр рано или поздно оставит еще один след.
Китайские охотники долго петляли по лесу, след то появлялся, то вновь исчезал. Через некоторое время ветки над головами расступились, и солнечные лучи хлынули ярким дождем на поваленные деревья. Это был бурелом. Сотни стволов лежали на земле, как поверженные солдаты на поле битвы. Пройти сквозь такой лесной затор было непросто, и китайским охотникам пришлось потратить немало времени, чтобы оказаться на противоположной стороне бурелома. Правда, продвигались они азартно, тигр оставил на поваленном дереве следы когтей и клочок шерсти. Так что направление было выбрано верно.
За буреломом зеленел поросший мхом и лишайником холм. За ним поднимались в небо клубы густого, ватного дыма. Перевалив через холм, охотники остановились — перед ними простиралось болото. Оазисы твердой земли, выпиравшие из зловонной мутной топи, были покрыты невысокой ершистой травой. С болота веяло перегнившим деревом и сыростью.
— Что ж ты о нем раньше не сказал? — спросил Вен, настороженно всматриваясь в испарения.
— Болото небольшое, — отозвался здоровенный китаец, — через него есть переход. За мной.
Охотник прошел у кромки топи, прищурился. В одном месте желтела относительно сухая полоска земли. Она состояла из множества кочек, расположенных друг от друга так близко, что они сливались в небольшой мостик, теряющийся в тумане.
Ощупывая почву сломанной веткой, здоровенный китаец осторожно зашагал по мостику. Его силуэт еле угадывался в тумане. Вен с сомнением посмотрел на подрагивающие в болотной жиже кочки, сделал шаг, за ним — второй. Травяной покров оказался довольно твердым и с легкостью выдерживал его вес.
