– Ага, – согласился Федор с грустным вздохом. – Только с управлением плохо. Вот, смотри. – Он повел рукой, и мышка пробежала вперед, ткнулась в книгу, затем кое-как развернулась на месте, двигаясь, как машина на узкой дороге, опять пробежала вперед и вновь уткнулась в препятствие. – Камни велики для нее, – чуть виновато произнес он. – Приказ выходит очень грубым.
– Понятно, – почесал я затылок. – А где взять нужные?
– По магазинам можно походить, – пожал он плечами. – «Искра» может быть в любом камне. Хоть в самом дешевом – даже в хрусталике люстры бывает. Ее ведь никто не видит.
– Можно к вам? – деликатно постучался в дверь папа. – Максим, если тебе это очень важно, то лучше арендовать участок земли и написать там все, что пожелаешь. Даже со спутника будет видно. Но обычные карты все равно исправлять нельзя. Воля одного человека не может их изменить, только закон.
– А названия гидростанций указывают на картах?
– Да, конечно!
– Тогда не надо, спасибо, – вежливо отказался я.
– Ладно, – выдохнул он. – О, а это что? – с энтузиазмом переключился папа на мышку в лабиринте.
– Это ничего! – протараторил Федор и ловко прикрыл участок лабиринта книжкой.
– Запрещать и ругать не буду, – поднял отец правую руку. – Только помогу. Честно.
– Ну… вот, – смущаясь, убрал преграду Федор. – Это Лучинка, она тихая.
– Знак синхронного взрыва накопителей? – усомнился отец, указав мизинцем на завиток между сережек.
– Мышь каждый обидеть может!
– Они отстегиваются, – показал Федор на еще один знак. – Лучинка дальше побежит, а накопители останутся. Она ведь только вперед бегать может, а кроме этого, все равно ничего придумать нельзя.
– С такими камнями – точно, – погладил папа мышку между ушек. – Вот что. Я обещал – помогу. – Он внимательно посмотрел на нас. – Но потом расскажу кое-что, и вы мне дадите обещание длиной в целую жизнь.
– Л-ладно, – оглянувшись на меня, кивнул вместе со мной Федор.
Вернулся Михаил через десять минут с небольшим деревянным сундучком. Распахнул – и на наших глазах выудил длинную полосу ткани, до того сложенную складками, каждый сантиметр которой был занят прозрачными пластиковыми блистерами, в которых угадывались крошечные ограненные камешки всех цветов радуги, они шли волнами оттенков – от верха с агатами и прозрачными камнями чистой воды в центре до самого низа с рядами темно- фиолетовых аметистов.
– Блистеры отстегиваются вот так, – щелкнул он пластиком, отстегнув оболочку. – Застегиваются стандартно.
– Нам вот этот, – деловито ткнул Федор в крохотный прозрачный камешек в центре тканевой ленты, а затем в его соседа. – И вот этот.
– Берите все, – отмахнулся отец. – Что не пригодится – вернете.
– Серьезно? То есть… х-хорошо. Мы немного, честно!
– Да хоть все, – улыбнулся папа. – Только проект сделай и сдай на проверку.
– Обязательно! – Ошарашенный такой щедростью, брат прижал ценный лоскут к груди.
– А вот еще, – демонстративно хлопнул папа себя по лбу и выудил из кармана два незамкнутых браслета, свитых из серебряной и медной проволоки, оплетающей крупные желтые камни. – Это тебе, Максим.
– А зачем? – полюбопытствовал я уже после того как взял в руки.
– Сверху и снизу от перелома нацепи, – подмигнул отец. – И через два дня сможешь танцевать. Только этим утром закончил, – смутился он.
– Спасибо!
Под методичным руководством Федора, с огромным интересом изучавшего подаренное, мы таки сомкнули браслеты на моей ноге. И получаса не прошло – было бы быстрее, если бы Федор не пытался зарисовать конструкцию. Я не особо препятствовал – самому было интересно следить, как одна широкая проволочка разлеталась на каскад тоненьких ниток и чуть позже вновь становилась единой. Если еще вспомнить, что это дело рук человека, сидевшего напротив, то к восхищению добавлялись уважение и светлая зависть к чужому мастерству.
А папа подозрительно притих и, хоть улыбался, явно был погружен в совсем невеселые мысли. Смотрел он куда больше на Лучинку и если задерживал на ком-то взгляд – то на Федоре, а вовсе не на мне и моей ноге.
– В нашем таланте видеть «искры» в камнях, – чуть охрипшим голосом произнес Михаил после того, как мы завершили, – в великом таланте Федора – видеть их в живом, в людях, зверях… Я так не могу, девочки тоже не могут. И еще я не могу сделать вот так, – кивнул он на мышку. – Чтобы управлять живым, надо видеть «искру» внутри. Влиять на нее. То, что я хочу сказать вам, и то, что вы должны знать: владельцев такого дара преследовали во все времена. Когда находили – убивали. Вместе со всей семьей. – Он затих, внимательно наблюдая, насколько серьезно мы восприняли услышанное.
– Но почему? – не веря, глухим голосом спросил Федор.
