Друзья подобрались и отложили фото в сторону.
– Надо расставить запятые в этом тексте, – выложил я тетрадку по русскому языку.
– А почему секретная?
– Никто не должен об этом знать!
Разошлись уже за полночь – и виной тому был не длинный текст в три страницы, заданный мне для работы над ошибками, а целая горка бумаг, связанных с конкурсом, которую где-то раздобыл и под самый конец предложил заполнить Артем. Требования к месту проживания, транспорту, питанию, разрешения родителей, формы отказа от претензий, регламент мероприятия, правила регистрации, порядок уведомления о прибытии – и все это нужно было как минимум прочитать. Но вроде справились – заполнили все, кроме части бумаг, которые должен был подписать глава семьи. У Паши отец неделю назад прочно обосновался в Москве и назад вернется не скоро, а у Светланы так вообще родня за океаном – так что за них, поглядев подписи на других документах, расписался Федор. И если кто-то сомневался в его таланте до того, как он взял ручку, то чуть позже Пашка тихонечко подложил ему раскрытый дневник с трояком – а это, если кто не знает нашу классную руководительницу, знак качества! Одним словом, мастер! И мой брат.
– Так нечестно! – возмутился я под конец, обнаружив за оградой машины с терпеливо дожидающимися водителями. – У нас ведь тайное мероприятие!
– Так я с репетиции возвращался, – засмущался Артем.
– А я просил их закрыть глаза, но мы чуть забор не снесли…
– Сдайте тайные плащи! – Я был непреклонен и жестом указал на пять гвоздиков у калитки, вбитых собственной рукой.
– Извини, – развел руками Тема.
– Свет, тебя подвезти? – смущенно поинтересовался Паша.
– Я своим ходом, – с полуулыбкой ответила она, продемонстрировав брелок с ключом.
Где-то за оградой игриво квакнула сигнализация.
– Пока, – махнули нам друзья и зашагали к своим машинам.
Отправив Федора домой, я прогулялся до дороги и некоторое время постоял, ожидая, пока процессия авто с Пашей и Артемом не скроется за дальним поворотом. Собирался было вернуться, когда рядом звучно затормозила красная спортивная машина. Вжикнуло, опускаясь, тонированное стекло со стороны водителя.
– Руслан Артемьевич расстроен, что ты не посещаешь вечерние занятия, – с укором произнесла Светлана.
– Так у меня ведь нога, – засмущался я и виновато вздохнул, чувствуя неловкость. – Освобождение.
– Нельзя взять освобождение от жизни, – строго произнесла девушка. – Событиям все равно, готов ты к ним или нет.
Из окошка показалась тонкая книжица – обложка у нее была с одной стороны, да и весь внешний вид говорил, что совсем недавно от нее аккуратно отрезали как минимум половину.
– «Азбука разведчика»? – с сомнением озвучил я заглавие.
– С чего-то нужно начинать.
С некоторым сомнением заглянул в оглавление – и так и застыл, чувствуя, как волна за волной меня накрывает любопытство, и только то, что следующая строчка еще интересней предыдущей, не дает немедленно пролистать книгу до самого интересного момента! Слишком их – этих моментов – много! Затем, почуяв подвох, сверился с номером последней страницы – не хватает больше половины! И, судя по заголовкам, самого-самого интересного!
– А… вторая часть? – голосом сладкоежки, знающего про запрятанную банку меда, уточнил я.
– Выучишь первую часть – получишь вторую.
Басовито рыкнул мотор, края моего плаща мотнуло ветром от сорвавшейся с места машины. Но я уже не смотрел в ее сторону.
– «Задачей диверсионного отряда…» – шептали губы вслед за текстом.
Так и замер в центре круга света от фонарного столба, не замечая времени и холода, переворачивая страницу за страницей.
– Максим, пойдем спать? – окликнул Федор через неведомо сколько часов, зябко ежась в пижаме и накинутой поверх курточке.
– А ты знаешь, что для пересечения реки взрослым человеком надо всего три дощечки в локоть длиной?
– А выдержат? – живо заинтересовался брат.
– Завтра на трудовике и проверим.
Глава 13
Рассветное солнце перепрыгивало через верхушки деревьев, козырьки редких железнодорожных станций, перемигивалось за вагонами встречных поездов, расплывалось пыльным маревом за колонной грузовиков, спешащих по параллельной рельсам дороге. Мир сквозь черные линзы очков ощущался удивительно четким, но одновременно однообразным и грустным – в серо-желтой дымке, добавлявшей ветхости старым постройкам и покрывавшей все вокруг пыли, и только когда солнце показывалось во всей красе, вновь расцветал живыми красками. Даже самые черные стекла не в
