— Жеребец? — Оставить Котика стеречь и пойти за Бонифацием? Остаться самому и послать за мужем волкодава? А если епископ, тьфу ты, кардинал не лучше принцесс? — Ваше высочество, подождите меня. Я принесу мансай, а с вами побудет Готти.
— Но к Этери входить не сметь! — Алатка повысила голос. — Не одна она… Ясно? Жеребец там… Ничего себе, хотя второй, белый, лучше был. Дьегаррона бы ей туда… Где мои пистолеты?.. Где?!
— У Темплтона, — нагло соврал Валме. — Не волнуйтесь, он отдаст.
— У Дугласа?!
Матильда не очень поверила, но встать уже не могла. Мешало не только выпитое, но и получивший соответствующий приказ Котик, плюхнувший на колени охраняемой тяжелую башку. Расчет себя оправдал — обожавшая собак алатка немедленно вступила с волкодавом в доверительную беседу, и Валме ринулся к Темплтону.
— Нужна помощь? — догадался тот.
— Где Бонифаций?
— Вышел куда-то вместе с Коннером. Разыскать?
— Если он не усугубит наше положение.
— Не должен, но не лучше ли позвать Этери?
— Вряд ли. Этери слишком усердно отвращала зло.
Будь у Валме две собаки, он уложил бы вторую у порога кагетки, но чего не было, того не было, пускать же к хозяйке братца-казара и тем более подданных не следовало. Разогнать засевшую в садике компанию виконт не мог, оставалось ее как-то занять и под шумок нырнуть к лисичке. Матильда еще ходит, но это ничего не значит, Этери мельче и явно не имеет нужного опыта.
— Жакна, — вполголоса велел виконт, — идем со мной.
Уважаемые бакраны все еще восседали за мужским столом — если б не опустевшие блюда, можно было подумать, что старцы за весь вечер даже не пошевелились. Чуть дальше устремлял к небу взор задумчивый, слишком задумчивый, Баата. Еще немного — и примется тревожиться о сестре.
Виконт положил руку на эфес шпаги.
— Да будет вам известно, что регент Талига герцог Алва появился на свет именно в этот час! — Или не в этот, главное, что появился, а бакраны любят красоту и подробности. — Я прошу своего соратника Герарда Жакну спеть в честь регента песню, которую тот вывез из ваших гор, песню о девушке на берегу. Она недавно уже звучала, но сейчас восходит звезда, под которой родился ваш друг, и эта звезда ждет.
Жакна понял. Жакна проникся. Жакна сверкнул очами. Бакранская песня вновь заполнила сад, как вино заполняет бокал. Осенней, полной звезд ночи не хватало именно этого мотива и именно этого голоса. Как бы ни был Марсель исполнен чувства долга, он задержался, и правильно сделал, потому что Дуглас нашел-таки Бонифация с Коннером. Диспозиция менялась, можно было спокойно дослушать, связать Баату генералом-адуаном, а Матильду — супругом, высвободить Котика и, не скрываясь, передать принцессе Этери извинения ее высокопреосвященствы, оставив у двери пса. Разумеется, из уважения к хозяйке. Дальше виконт не загадывал, потому что ночь и песня повергли его в странное состояние, предшествующее рождению стихов. Настоящих. Тех, что возникают из ниоткуда, замирают на самом краю сознания и исчезают навсегда. Марселю еще ни разу не удавалось их удержать, но нынешняя ночь была особенной.
— Ничего ж себе! — сдавленно ахнул Коннер. — Монсеньор!!!
Вдохновенье вспугнутым рябчиком порскнуло прочь, Марсель резко обернулся: варастиец с очумелым и при этом блаженным видом куда-то таращился, а за ним воздевал руки казавшийся огромным Бонифаций. Оба не верили своим глазам. Валме тоже не поверил.
—
Ползущие камни и прыгающий по ним человек, скрежет, толчок, тишина… Зоя не сомневалась, сам Марсель то верил, то нет. Сегодня сомнений в худшем не было, и, разумеется, Алва вылез именно сегодня! Хотя откуда бы Ворон ни взялся, он был непонятен, как позабывший лилии черный гость. На всякий случай Марсель поискал глазами тень и нашел сразу несколько. Конечно, тут же факелы!
— Мы были достойны, — лепетал Жакна, — и он вернулся… К нам… Мы были достойны… Мы достойны!
Гавкнул, завилял обрубком хвоста Котик, отгоняя мысли о выходце, призраке, бреде… Быстрая темная фигура сделала еще один шаг. Походка была знакомой. Если б только не дыра!
Марсель стоял ближе всех — нет, ближе всех оказался распахнувший объятия Бонифаций.
— Тебя ли я зрю, регент блудный?! — рокотал он. — Ну и с кем ты прохлаждался?.. Хоть бы написал, изверг!
— Зачем?
Дыра содрала с Рокэ лет десять, но в остальном он не изменился. На первый взгляд. Бонифаций о посторонних забыл напрочь, Алва о них помнил — вернее, видел.
