— У вас этого и не выйдет. Сейчас талигойские силы уступают дриксенским, но вы знаете о наших трудностях, и будет странно, если не попытаетесь использовать их в своих целях. Вы сами заговорили о Северной Марагоне. Можно, не вступая в серьезные бои, разбойничать на дорогах, проводить рейды в Гельбе, уничтожать обозы… Это очевидное решение, вы же вместо этого предлагаете перемирие. Я не могу понять ваших побудительных мотивов, а без этого разговор становится бессмысленным.
— Значит, — уточнил Савиньяк, — полковник Лауэншельд не убедил вас в серьезности наших намерений?
— Полковник Лауэншельд почти убедил меня в том, что это сделаете вы.
— Постараюсь оправдать его доверие, но сперва я хотел бы понять, кого представляет ваше высочество.
— Дом Зильбершванфлоссе и Южную армию кесарии. — Бруно держался все так же холодно, но сыр на его стороне стола почти кончился. Впрочем, на стороне Лионеля заканчивались оливки. — Я готов подписать перемирие, но не прежде, чем вы развеете мои сомнения. Ваше предложение слишком привлекательно и своевременно, чтобы такой старый лебедь, как я, склевал подобный хлеб. Если вы искренни в своем желании, у вас должны быть серьезные причины, а я таковых не вижу.
— Если ныне находящийся в Талиге граф Глауберозе пожелает присоединиться к вам, вы получите прекрасную возможность сравнить события в Эйнрехте с событиями в Олларии. Я не начну диверсий на ваших коммуникациях и тем более не буду штурмовать Мариенбург с Доннервальдом прежде, чем наведу порядок внутри Кольца Эрнани.
2
«Утром» в понимании Валмона означало после завтрака, а завтракал граф хорошо за полдень. Робер успел промять Дракко, справился у брата Анджело о болезнях Проэмперадора Юга, выслушал кучу мудреных слов, понял, что одним смолоду жрать надо меньше, а другим — больше, и отправился к Мевену. Иоганн еще дрых, ломиться к соне внезапно ощутивший зверский голод Иноходец не стал и спустился в пекарню, где его и настиг зов. Наскоро проглотив кусок еще горячего хлеба, Эпинэ поднялся к почти всемогущему гостю.
В Алой приемной, некогда вмещавшей свиту вдовствующей королевы, торчало с полдюжины черно-зеленых слуг, исполненных собственного достоинства, но отнюдь не наглых и не развязных. Хозяина дома они, во всяком случае, приветствовали как подобает, а выскочивший из кабинета Серж протянул холеную руку и сообщил, что батюшка и десерты ждут. Робер прыснул, Серж поправил скреплявшую шейный платок жемчужную булавку и открыл дверь.
— Герцог Эпинэ! — возвестил он. — Его нашли кушающим свежий хлеб.
— Это характеризует его с лучшей стороны, — объявил возвышающийся над сырно-фруктовым изобилием Валмон. — Волвье, вы нам мешаете. Прочь.
Командующий ополчением Эпинэ поклонился, тряхнув бараньими кудрями, и исчез. Проэмперадор какое-то время задумчиво разглядывал остолбеневшего Робера, затем кивком указал на кресло.
— Начинайте с агарийского сыра. Он зеленый, и это может быть сочтено весьма значительным предзнаменованием.
— Я не голоден… И это я должен вас угощать…
— Вы голодны, поскольку с утра занимаетесь Леворукий знает чем, и впредь никогда не пытайтесь кормить тех, кто сильнее, пусть они кормят вас. Сколько лет мы не виделись?
— Я был на свадьбе… их величеств.
— На таких ярмарках видят только тех, кого ищут. Это письмо предназначалось вам. Читайте спокойно, оно уже никому не навредит.
Почерк принадлежал Никола, но с первых же слов Робер понял — перед ним письмо деда. То самое, подмененное. Полные ненависти строки казались выспренними и глупыми, но старик не сомневался, что единственный уцелевший внук немедленно вскочит на коня и помчится домой. В зубы Сильвестру.
— Если б Аннибал Карваль добрался до вас, вы бы вернулись?
— Не знаю. — Лэйе Астрапэ, он в самом деле не знает! — После Сагранны я ходил сам не свой. В победу я не верил, но сидеть на чужой шее… Иногда мне казалось, что Занха или Багерлее лучше Агариса. Письмо матери — я не знал, что это подделка — напомнило о доме, и я поехал, хотя меня и удерживали. Вы вряд ли поверите, но в Эпинэ меня домчала Осенняя охота. За одну ночь. Райнштайнер решил, что я кого-то выгораживаю, я бы тоже так решил.
— Если ваши объяснения станут закусками, их будет невозможно есть, так как рыбу вы заправите вареньем. Надежный человек видел вас в Алате за два дня до Осеннего излома, а уже в первый день Осенних Скал вы появились в родовом замке. Вмешательство Охоты это объясняет, к тому же графиня Савиньяк полагает вас человеком вопиюще правдивым. Ваше объяснение принимается, но спрашивал я вас о другом.
