оставшееся в нём от прежнего Алёшки – поглощённость, заворожённость неведомым. А потом она подумала, что никакого прежнего Алёшки никогда не существовало.
– Это предназначено не для тебя, – с тёмной тяжестью, сделавшей голос сиплым и низким, почти грудным, произнесла Ева. – Все эти убийства, столько смертей…
– Луч рядом, Ева. Скоро всё закончится.
– Ты прав, – откликнулась девушка. – Узнаёшь, что это?
Она показывала ему ключ Фёдора на длинной тесёмке, безделицу для новобрачных. Только сейчас Ева уже знала, насколько не случайно эта вещь оказалась у неё в рюкзаке. Всё окончательно встало на свои места.
– Ключ? – Он равнодушно пожал плечами. – Я давно догадался, что дело не в нём. Ключ – это ты сама.
– Правильно догадался, – согласилась Ева. – Но кое-что очень важное всё же упустил из виду.
– О чём ты? – Он поглядел на неё с полным безразличием: ни сочувствия, ни вины, ни даже простого сожаления. И от этого девушка ещё раз подумала, как же она смогла так ошибиться.
Всё же Ева сказала:
– Отступись, и будешь спасён. Я ещё могу помочь.
– Полагаешь, из нас двоих я нуждаюсь в помощи? – теперь он посмотрел на неё с искренним удивлением. – Как считаешь, если б меня интересовала жизнь в клетке у Петропавла, я стоял бы сейчас здесь? Но за благородное предложение спасибо.
– Ты не единственный вернувшийся воин!
– Не спорю.
– Так ничего и не понял?! – Она потрясла тесёмкой. – Вспомни, как эта вещь впервые попала к тебе. Ты так искусно изображал незаинтересованность, но так жаждал поскорее заполучить ключ…
– Говорю же, тогда я ошибался.
– И вспомни, что ты дал мне за него взамен.
– Расписку? – Он ухмыльнулся.
– Что ты дал мне взамен за ключ Учителя?
– Ну прекрати уже…
– Один тотемный предмет в обмен на другой. Вышло случайно, никто тогда ничего не знал. Но что ты мне дал?
– Ах, вот ты о чём… ну, да, я показал тебе череп Горха.
– Ты мне его
Он рассмеялся.
– И что?! Это ничего не меняет. Что ты там себе навыдумывала?
Ева отвернулась, вглядываясь в дальний конец станции. Но там ничего не было, лишь глухая заваленная стена угадывалась в кромешной темноте. Произнесла тихо, не оборачиваясь к собеседнику:
– Горх не выдал тебя. Лидия ему запретила. А я ведь могла бы догадаться, почему произошёл обмен, – сокрушённо покачала головой. – Ведь он возможен только добровольно, верно?
– Ты… – Отблеск озадаченности в его глазах мгновенно прошёл, но впервые он посмотрел на неё с интересом. – Ты сумела прочитать тайные страницы её дневника?
Услышав рядом своё имя и имя Лидии, чудовище немедленно отозвалось привычным трескуче-пустотным речитативом.
– Горх скучает по ней, поэтому и тебе оставался верен… Я на кого только ни думала, – призналась Ева с горечью. – Но ты был последним в списке. Потому что считался другом. И Горх словно вычеркнул твоё имя из моей головы. Но теперь всё поменялось.
Наконец тот, кого считали хромым Алёшкой, сообразил, куда она клонит:
– А ты боец, Ева, – похвалил он. – До последнего цепляешься за жизнь. Представляю, чего ты себе нафантазировала… Уж не знаю, как тебе удалось прочитать её дневник, но вынужден огорчить: не было никакого обмена. Одного тотемного предмета недостаточно. А Лидии давно нет. Она умерла. Ты не хозяйка черепа.
Собеседник Евы поморщился, глядя на девушку почти с сожалением:
– Поэтому ты приволокла череп сюда, – ухмыльнулся, указывая на обёрнутый куском ткани крупный предмет, который она прижимала к груди. – Думаешь, я не догадался, что это?! Бедняжка Ева. И ты решила, что Горх станет служить тебе? Увы, ты напрасно обворовала Университет.
– Так считаешь? Это единственное, чего ты не учёл в безупречном плане.
