разрешение на одну весьма рисковую процедуру. Погрузить Алёшку в присутствии Главы гидов в глубокий гипноз и извлечь из парня воспоминания той роковой ночи. Потому что было ещё кое-что. Возможно, даже страшнее бойни в Весёлой сторожке. За время отсутствия Петропавла Нил-Сонов совместно с патологоанатомом Университета провёл тайную эксгумацию тел, спешно похороненных тогда у плотины. И открылась какая-то совершенно чудовищная картина. Точнее, вся картинка ещё раз перевернулась.
– Очень странно, – обронил патологоанатом, глядя на Нил-Сонова.
– Что именно? – нахмурился тот.
Глаза патологоанатома как-то маслено блеснули. Затем он тяжело усмехнулся. Он был из гидов, поэтому всё, что сказал дальше, и выглядело столь обескураживающе диким.
– Понимаешь, Нил… – Он задумчиво поморщился. – Во всех телах присутствуют следы некоего фермента, секрета, выделяемого некоторыми хищниками, чтобы притормозить процесс разложения. Но дело даже не в этом. Всех учёных растерзала какая-то неведомая тварь. Подобные же раны были нанесены Алёшке. А вот гиды…
– Что гиды? – Нил-Сонов посмотрел в сторону, почему-то ему больше не хотелось видеть останки.
– Нил, все гиды были убиты из огнестрельного оружия. Все трое. Пулевые ранения и пытались скрыть, растерзав потом жертвы и сломав, например, шею Николаю. Понимаешь?
– Нет, – сипло отозвался Нил-Сонов. – Зачем такое могло понадобиться?
– Думаю, это становится главным вопросом. Но я совершенно уверен, что хищная тварь терзала уже мёртвые тела.
«Мне это известно, – подумал Нил-Сонов. – И что по гидам стреляли, тоже. Хватило одного непонятного пулевого отверстия в стене, в котором не было пули».
Патологоанатом поморщился:
– Зачем терзать мёртвые тела? Странная маскировка… И вот ещё что, Нил: все смертельные ранения гидам были нанесены в одну точку.
– О чём ты?
Патологоанатом вдруг изумлённо уставился на Нил-Сонова, будто его только что осенило:
– Ну конечно… Это и пытались скрыть!
– Одну точку?
– Именно! Я не знаю, что происходит. Надо говорить с Петропавлом. Ну, вот, смотри, Николай… Видишь, как вывернута его шея?
– Давай уже не беспокоить его больше, – попросил Нил-Сонов.
– Подожди, Нил, это важно. Шея и нанесённая чудовищем рана, а потом её сломали. Но рана проходит по верху горла… Это скрыли. Нил, именно туда Николая когда-то укусил его скремлин. Как ты понимаешь, эти наши ранки от укусов со временем становятся почти не видны. Понимаешь?
Нил-Сонов отрицательно мотнул головой.
– Надо говорить с Петропавлом. Тот, кто стрелял по гидам, знал об укусе скремлина. То есть он из Посвящённых. Я почти уверен, что все три смертельных пулевых ранения были нанесены гидам в те места, куда каждого из них когда-то укусил их скремлин.
«Уложить трёх первоклассных гидов в одиночку? – холодно подумал Нил-Сонов. – Да ещё так мастерски? Если это и был Лазарь, то ему явно помогали».
Вслух он спросил:
– Какая-то чудовищно-извращённая казнь? Что-то ритуальное?
– Возможно. – Патологоанатом неопределённо пожал плечами, теперь в его глазах заплясали тёмные огоньки. – А может быть, что-то намного хуже.
– Куда уж хуже? – бесцветно сказал Нил-Сонов.
– Нил… Я слышал, что нечто подобное когда-то уже происходило. Много-много лет назад. Не могу точно припомнить, что именно, но всю информацию скрыли даже от высших гидов. Только близкий круг, понимаешь? Учитель, Петропавел, Тихон из Дубны, кажется, Хардов… Это какая-то очень опасная тайна. А хуже, потому что… – Патологоанатом молча покусал верхнюю губу. – Получается, это всё вовсе не закончилось той ночью в Весёлой сторожке. Что-то происходит, и прямо сейчас.
Ева не стала ничего искать в предложенном ей гардеробе. Воспользовалась тем, что было у неё с собой. Надела красное платье своей матери, то, по которому её сумел распознать управляющий «Лас-Вегаса», то, в котором она учила Фёдора танцевать.
«Вот почему учение не заняло много времени, – печально подумала Ева. – Я удивилась тогда, что он прямо прекрасный танцор. А он не учился, он вспоминал…»
«И то, что он беспощадный убийца, он тоже… вспоминал. Ладно, пусть не убийца… воин, но он был безоружен, дулся на меня за стойкой бара, и что он сотворил с десятком вооружённых до зубов полицейских! Это был страшный танец… И ведь я его совсем не знаю».
Светлые и печальные воспоминания нахлынули на Еву, и она с трудом поборола желание извлечь из вещмешка ключ, однако Мелани уже ждала её.
