Бруни кивнула.
— Так чего же ты хочешь от меня? — изумилась ведьма.
Матушка развязала завязки кошелька и положила его на стол.
— Помоги мне! Сними проклятие! Здесь золото, и я могу принести еще…
Ведьма задумчиво высыпала монеты, сложила из них цветочек — кругляш в серединку, другие вкруг.
— Ты пойдешь в подпольную лавку некромантов и купишь руку мертвеца, смелешь его ногти, заваришь кипятком из святого источника, что находится в Гаракене, добавишь пару ложек месячной крови и выпьешь? — уточнила она, испытующе посмотрев на Бруни.
К горлу Матушки подступала тошнота. К концу монолога госпожи Поползень Бруни была уже оттенка пресловутого салатового платья, но тем не менее отчаянно кивнула.
Ведьма невесело хмыкнула, сгребла золотые обратно в кошель, подвинула его к девушке.
— Моя специализация, девонька, — сообщила она, — любовное ведовство: привороты, отвороты, зелья для мужской силы или от женской бездетности. Такое сильное колдовство я, даже если бы хотела, не осилю.
— Но ты же только что сказала…
— Чушь сказала! — отрезала та. — Ни больше, ни меньше. Так что забирай золото и иди домой. Ежели надо будет приворожить какого-нибудь красавца или с беременностью помочь — приходи, приму.
Бруни кивнула, страшась заговорить и сорваться на бабий вой.
— Постой, — окликнула госпожа Поползень, когда посетительница уже взялась за дверную ручку, — не припомню ни одной ведьмы в Вишенроге или окрестностях, что смогла бы тебе помочь. Обратись к магам! Вдруг они помогут? Только ищи не ниже магистра Ордена!
Матушка вышла из каморки, прошла через комнату, не останавливаясь, на улицу. Ванилька подхватила юбки и поспешила за ней.
Уголек, сидящая у камина, проводила их глазами, похожими на куски янтаря, и принялась вылизывать наглаженный гостьей животик.
Донатан их до дома не довел, поскольку был перехвачен стихией. Ураган носил имя Клозильда Мипидо.
В преддверии завтрашнего художественного сеанса матроне не спалось: сиделось у окна, смотрелось на убывающую луну и печалилось. Когда зоркий глаз Тучи Клози узрел компанию, направляющуюся к трактиру, она поспешила на улицу, радуясь тому, что может поговорить с кем-нибудь о намечающейся шедевре. Время далеко за полночь ее не смутило. Ликуя так, что половина квартала плотнее запахивалась в одеяло и поминала тапочки Богини, Клозильда затащила подруг к себе, выставила на стол бутыль крыжовниковой настойки, присланной ее матушкой из провинции, тарелку с хлебом, сыром и кровяной колбасой и принялась обсуждать грядущий день, вовсе не заботясь о том, что в разговоре участвует одна лишь Ванилла.
Бруни сидела молча, дежурно улыбалась и кивала. Румянец на ее щеки вернулся только с пятой стопки настойки, а с шестой появился явный интерес к напитку. Ванилла, никогда ранее не замечавшая за подругой тягу к спиртному, с ужасом следила, как убывает ароматная жидкость в бутыли, но вмешиваться не решалась.
— А что вы, девоньки, думаете о мастере Висту? — уже в сотый раз спрашивала Клозильда, мечтательно наматывая на запястье круг колбасы. — С виду-то он неприметный такой, однако ж в искуйстве понимает! Была я давеча у него в гостях…
— Неужели? — изумилась Ванилла.
— Могу! — уверила ее Клози. — Я девушка свободных нравов, но строгого поведения! И потом, мы с ним разговаривали о картинах. У него весь жилой этаж в натюрморах и пизажах! А еще есть портреты матушки и батюшки. Я, как глянула, прямо захолодела вся — ну словно живые, Пресветлой клянусь! И вот, значит, налил мне мастер Висту…
— Пива! — неожиданно ахнула кулаком по столу Матушка.
— Морсу! — оскорбилась Мипидо. — Поставил блюдо с твоими, Бруни, булочками, и — верите, девы? — мы с ним весь вечер проговорили об искуйстве! У меня потом даже типун на языке выскочил, а у него…
— …на другом месте! — закатилась Ванилла. — Ой не могу! Ой Пресвятые тапочки, держите меня…
Вслед за ней засмеялась и Бруни. Ей было жарко и смешно, смешно и жарко.
Когда жидкости в бутыли осталось меньше трети, Ванилла с ужасом схватилась за щеки:
— Клози, что же мы делаем! Мы же портим будущую шедевру!
— Почему это? — с подозрением посмотрела та.
— Потому что у вас завтра опухнут глаза и щеки! А Пресветлая — лицом светла, словно луна, недаром ее зовут Луноликая богиня!
— У луны на щеках пятна! — пьяно хихикнула Бруни. — Будто она оспой переболела!
— Так с луны никто нашу Индари рисовать и не собирается! — возмутилась Ванилла. — Клози, где у вас ведро и студеная водица?
— Э-э… Зачем? — заинтересовалась матрона, подливая подругам настойки.
— Будем изображать нежный цвет лица! — важно пояснила Старшая Королевская Булочница. — И предупреждать отеки. Укроп есть?
