— Кто это тебя так? — поинтересовалась Бруни.
Мальчишка невольно оскалил зубы.
— Есть у нас в группе один такой… Из богатеньких… Закас Зинур из Рыжих сонь.
— Из Рыжих сонь? — не сдержала улыбки Матушка. — Это из белок, что ли?
Весь засмеялся, несмотря на боль.
— Ну ты, Бруни, скажешь тоже — из белок!
— Подержи полотнище… У меня где-то целительный свиток был!
Оборотень поморщился.
— Не надо мне! Он же денег, небось, стоит! Само пройдет, вот увидишь. Через пару дней буду как новенький.
— Шрамы останутся! — сожалела Матушка.
— Настоящих мужчин шрамы украшают! — раздалось с порога.
Лихай Торхаш появился в комнате, подошел ближе, отогнул полотно от уха Веся. Кровь уже не текла — сочилась сукровицей. Из-за этого вся правая половина головы мальчишки покрылась засыхающей кровяной коркой.
— Завтра оба будете наказаны, — возвращая полотно на место, сказал он. — Наказания у нас в университете очень простые и полезные для здоровья и чувства собственного достоинства: мытье туалетов, уборка конюшен, чистка мусоропроводов и воздуходувов. Последнее людям редко поручают, для этого нужна животная ловкость, которой у них нет. Из-за чего вы сцепились?
Весь, надувшись, смотрел в сторону и молчал.
— Не сдаешь товарища? — усмехнулся полковник. — Похвально! Беги на кухню, там сестричкам помощь нужна. Только сначала голову помой. На заднем дворе я видел бочку с водой, вроде не замерзла еще…
— Она же сырая! — испугалась Матушка. — Нельзя рану такой!
В глазах Лихо загорелись насмешливые огоньки.
— А ничего, что мы иногда из лужи лакаем? — поинтересовался он.
Мальчишка, фыркнув, рванул из комнаты.
— К чему вы его приучаете? — покачала головой Бруни.
Торхаш пожал плечами.
— Вообще-то я зашел спросить, как ты себя чувствуешь после недавних событий, — перевел он разговор. — Рана зажила?
Матушка покраснела. Она уже и забыла, что Лихай видел ее в разорванном платье.
— Слава Индари, целитель попался хороший! — ответила она. — Но зачем вы были так жестоки, Лихай?
Второй раз выговорить его имя оказалось легче.
Торхаш сел и положил на спинку стула руки, а на них — подбородок.
— А ты, маленькая хозяйка, предпочла бы, чтобы я отпустил его с миром? — негромко спросил он.
В его голосе послышались нотки ярости.
— Подобных ему надо уничтожать, — продолжал оборотень, — убивать, как бешеных лисиц.
— Но вы сделали его калекой на всю жизнь! — воскликнула Бруни.
— Конечно! — собеседник спокойно улыбнулся. — С таким увечьем он не сможет быстро двигаться, а значит, воровать или заниматься разбоем. Пусть учится милосердию у людей, которые будут кидать ему монетки в чашку для податей.
Он резко поднялся и в мгновение ока оказался рядом с Матушкой. Она так и не поняла, как ему удалось переместиться с такой скоростью.
— Накормишь ужином меня и моих друзей? — спросил как ни в чем не бывало Торхаш.
— С вами очень… непросто разговаривать, — заметила она, направляясь к лестнице.
— Я не разговариваю о том, о чем не хочу, — следуя за ней, сообщил Лихо.
За одним из столиков в глубине зала обнаружились двое гвардейцев в синих мундирах, светловолосый оборотень в гражданской одежде и широкоплечий мужчина, неуловимо похожий на Кая. Сердце Бруни екнуло и сорвалось в галоп, но нет, это был не Кай. Когда она подошла принять заказ — Ровенна, ясное дело, куда-то слиняла, — незнакомец поднял на нее темные, почти черные, глаза и вежливо улыбнулся. Пожалуй, на любимого он походил только фигурой. Лицом же — загорелым до смуглоты, тонким, скуластым и слегка небритым — нисколько его не напоминал. На его руках не было украшений — ни браслетов, ни перстней, но в посадке головы, в осанке, в неторопливых точных движениях человек знающий уловил бы признаки и родовитости, и благородства. Этот гость мог бы поспорить с Красным Лихо на то, кто из них одержит верх в честном бою.
Матушка растерянно оглянулась на полковника. В трактир чрезвычайно редко заходили знатные гости, а уж такая разнородная компания и вовсе оказалась здесь впервые.
— Мы с Дикраем съели бы по куску мяса с брусникой, — посмеиваясь, сообщил тот и сел за стол, — с кровью, если помнишь. А благородные господа
