— Малявки — это хорошо и правильно! — покосившись на младшую Гретель, прогудел Питер. И добавил, почесав в затылке: — И весело!
— Да уж, — поморщилась Ровенна.
Бруни подошла к окну и выглянула на площадь. На улице сонно падал снег. Черепичные крыши квартала поблекли под снежным слоем, поверхность воды в колодцах сковал ледок, вазоны, подаренные мастером Висту, надели белые колпаки и казались седобородыми гномами, задремавшими на посту у дверей.
Не спало лишь сердце хозяйки трактира…
Томазо, крякнув, положил на стол длинный пергамент, который тут же сполз на пол. Подхватив его за кончик, Матушка положила упрямый документ на колени и принялась изучать его. Самым дорогим оказалось возведение фасада, оно стоило примерно столько же, сколько работы по слому внутренних перегородок и переоборудование этажей под залы нового заведения.
Быстро пробегая глазами по строкам сметы и прикидывая, как удешевить работы, Бруни понимала, что не потянет такие расходы. Слишком много пришлось бы брать у ростовщика, а жить в долг она терпеть не могла.
Она покачала головой, жалея старый дом, в котором стала свидетельницей чуда, и решительно выложила на стол кошель с деньгами.
— Это за смету, Томазо. Но, как бы мне ни хотелось вернуть это здание к жизни, получается слишком дорого!
Глава Гильдии каменщиков кивнул, соглашаясь. Подтянул к себе смету, резким движением зачеркнул сумму и приписал ниже другую, составлявшую половину первой. Вновь подвинул пергамент Матушке.
— А так?
Она удивленно посмотрела на него.
— Не понимаю…
— Я тут подумал… — Пелеван, запнувшись, почесал бороду огромной пятерней и поправился: — Мы тут подумали с Алисией и решили войти в долю с тобой, Брунгильда. Пополам расходы — пополам доходы! Мы тебя давно знаем, дело ты держишь крепко и еда у тебя — объедение! Да и годков тебе мало еще, а значит, дай срок, развернешься! Короче, мы на тебя поставили, как на яхту в Ежегодной Королевской Регате. А дом тот мне и самому глянулся!
Матушка, хоть и изумилась предложению Томазо, вида не показала.
— Две трети доходов — мои, — твердо поправила она. — Мне и налоги платить в казну, и наемным работникам — жалованье. И здание содержать. Думайте, мастер, советуйтесь с супругой. При другом раскладе мне не стоит и ввязываться!
Глава Гильдии каменщиков неожиданно расхохотался.
— Обожаю свою жену! — качая головой, сказал он сквозь смех. — Она предупреждала, что тебе весло в пасть не суй — перекусишь!
Бруни задумалась, считать ли это похвалой или укором.
— По рукам, — отсмеявшись, посерьезнел Пелеван. — Предлагаю сходить к стряпчему и оформить сделку честь по чести!
И тут Матушка растерялась. Она так тщательно все распланировала! Уже видела, как наяву, залы нового трактира: второй этаж для долгих трапез, кабинеты, отделанные зеленым и коричневым бархатом, кожаные тяжелые кресла; первый этаж под кондитерскую, с пирожными, разложенными разноцветными грудами на прилавках, с отделкой светлых, теплых оттенков и с обязательным детским смехом… И на стенах — картины мастера Висту, а для второго этажа — его «Осенняя фея», возлежащая над камином главного зала. А сейчас вдруг осознала, что еще даже не разговаривала с хозяином дома о продаже!
Пелеван смотрел на девушку, с трудом скрывая улыбку. В это мгновение она стала очень похожа на мать: та же складочка между бровями, сурово сжатые губы, тот же упрямый взмах головой, чтобы откинуть локон со лба. Когда-то Томазо душу продал бы Аркаешу за прикосновение к волосам Хлои! Но время исцелило боль, оставив толику грусти и негаснущий свет памяти, и вот он разглядывает ее дочь, размышляя о мудрости жизни.
— Ничего не говори, — сжалившись, произнес Томазо. — Я вчера потолковал с хозяином и предложил ему сумму чуть больше той, что он затратил бы на слом дома. Земельный участок у него в аренде на пятьдесят лет с правом переуступки, а вот здание — в собственности, и это значит, что мы сможем его перестроить и улучшить! Надеюсь, ты не в обиде на меня?
Матушка порывисто вскочила, потянувшись через стол, звонко чмокнула рыжего мастера в щеку и засмеялась:
— Вам, Томазо, весло в пасть тоже совать не стоит! — И протянула ладошку. — По рукам?
Они ударили по рукам и, не желая терять времени, отправились к стряпчему.
Старичок стряпчий, по имени Даугав Даугавец, жил в квартале Мастеровых с незапамятных времен. Люди шутили, что его возвели одновременно с первым домом первой улицы квартала — построили вместе с неубиваемой конторкой из орехового дерева, массивной стеклянной чернильницей и гусиным пером, зачарованным на чистописание. Несмотря на древний возраст, мэтр Даугавец сохранил острый ум, прекрасное зрение и собственные зубы, хотя передвигался по квартире с трудом. Выслушав пожелания посетителей, он пообещал подготовить к завтрашнему утру сразу два документа — договор о партнерстве и уведомление о намерении провести сделку по купле-продаже дома, которое должно было действовать до оформления собственно договора и исключало возможность перекупки дома третьими лицами.
