пятнадцать тысяч раз, плюс-минус.
Эмма игриво пихнула его кулаком. Она была выше Джулиана: Саймон еще не забыл, как ему самому в тринадцать тоже приходилось смотреть на всех своих ровесниц снизу вверх.
На всех, кроме одной, – с усилием припомнил он. Настоящая картинка тринадцатого года его жизни медленно встала на место поверх фальшивой, из которой амнезия грубо вырезала самого важного человека в его тогдашней жизни. Клэри всегда была крошечной. И каким бы низкорослым или неуклюжим ни чувствовал себя Саймон, он всегда возвышался над подругой и знал, что у него есть полное право ее защищать.
Он вдруг подумал, не хочется ли Джулиану, чтобы Эмма была ниже его? Но, глянув на лицо Джулиана, Саймон понял, что этот мальчик не желает менять в девушке ничего. «Искусство и Эмма», – назвал тогда Марк две главные вещи в жизни брата. Любовь к красоте, желание создавать красоту и лучшая во всем мире подруга. Саймон внезапно понял, что эти двое собираются стать парабатаями. Просто замечательно.
Эмма унеслась на поиски Клэри, подарив Джулиану на прощание виноватую гримаску.
Вот только Марк ошибся. Очевидно, что не только искусство и Эмма занимали мысли Джулиана. Саймон наблюдал, как он, держа Тавви, склонился к девчушке с печальным круглым личиком и облаком каштановых волос.
– Я потеряла свою цветочную корону и не могу ее найти, – прошептала крошка.
Джулиан улыбнулся девочке.
– Вот что случается, когда не следишь за вещами, Дру.
– Но если на мне не будет цветочной короны, как на Ливви, Хелен подумает, что я безответственная, и что я не слежу за своими вещами, и что я люблю ее не так сильно, как Ливви. У Ливви-то корона все еще с собой.
Еще одна девочка в группе Блэкторнов, выше Дру и в том жеребячьем возрасте, когда руки и ноги у тебя слишком длинные и тоненькие, как палочки, действительно красовалась в цветочной короне на светло-каштановых волосах. Она старалась держаться поближе к мальчику, который отгородился от хаоса свадьбы наушниками и теперь не сводил по-зимнему серых глаз с чего-то, видного лишь ему одному.
«Ливви прошла бы ради Тая по раскаленным углям и шипящим змеям», – сказал Марк. Саймон вспомнил, с какой бесконечной нежностью произнес тогда старший Блэкторн эти слова: «мой Тай».
– Хелен тебя слишком хорошо знает, чтобы так подумать, – ответил Джулиан.
– Да, но… – Друзилла подергала брата за рукав и, когда он наклонился, закончила отчаянным шепотом: – Ее уже так давно нет. Вдруг она не сможет вспомнить обо мне… всё.
Джулиан отвернулся, чтобы никто из младших не смог разглядеть выражение его лица. Только Саймон заметил на нем гримасу боли – и понял, что этого не должен был заметить никто. Он и сам не стал бы смотреть на Джулиана, если бы не встретил Марка Блэкторна.
– Дру, Хелен знает тебя с рождения. Она помнит всё.
– Ну просто на всякий случай, – настаивала Друзилла. – Она скоро снова уйдет. Я хочу, чтобы она думала, что я хорошая.
– Она знает, что ты хорошая, – терпеливо сказал брат. – Даже самая лучшая. И мы обязательно отыщем твою цветочную корону.
Младшие дети не знали Хелен так, как Джулиана, – он-то, в отличие от нее, все время был рядом. И, похоже, они просто не могли полностью положиться на человека, который так от них далек.
Джулиан заменил им отца, с запоздалым ужасным озарением понял Саймон. У детей больше просто никого не было. Даже несмотря на то, что Блэкторны отчаянно хотели быть одной семьей. Конклав разделил их, и теперь Саймон не мог даже представить, как это проявится в будущем, и заживут ли раны, причиненные семье.
Он вновь подумал, словно все еще продолжал тот разговор с друзьями: «Мы должны измениться. Сумеречные охотники должны стать лучше. Мы должны решить для себя, какими хотим стать, и показать это всем».
Может быть, Марк просто не так хорошо знал Джулиана, как ему казалось? А может, его младший брат просто успел измениться – тем более что выбора у него не было.
Им всем пришлось меняться. Но Джулиан был еще так юн…
– Привет, – сказал Саймон. – Вам помочь?
Старшие сыновья Блэкторна не очень-то походили друг на друга, но Джулиан точно так же заливался краской и задирал подбородок, как и Марк: что бы ни происходило, гордость не позволяла ему признать, что его что-то задевает.
– Нет, спасибо, – сказал мальчик и тепло улыбнулся Саймону. Очень убедительно улыбнулся. – У нас все хорошо. Я справлюсь.
И это казалось правдой – до тех пор, пока Блэкторны не отошли дальше и Саймон не заметил, с каким трудом Джулиан удерживает на руках ребенка, который уже слишком тяжел для него, а еще одна кроха цепляется за его рубашку. Теперь он видел, сколько на самом деле выносит на тонких юных плечах Джулиан Блэкторн.
Саймон так и не разобрался до конца в традициях Сумеречных охотников.
В законе была целая куча положений, касающихся того, кому и на ком можно, а кому и на ком нельзя жениться. Если вступаешь в брак с простецом, не
