— Где ж вы так оголодали-то? Ладно, воды сейчас принесу: Таз нужен?
Что ответила Сейсиль — не знаю. Я была занята кашей.
Доев, заползла на кровать, уже застеленную чистой простынёй. Надо бы ноги помыть… но я их сегодня уже мыла. В речке. А сейчас до смерти хочу спать! И не трогайте меня, а то сама за ухват схвачусь!
Проснулась привычно рано, когда за окошком только-только забрезжил серый рассвет. Потянулась — и застонала. Потому что болело ВСЁ! Гудели ноги, ломило спину, ныли плечи. Сколько мы вчера прошагали? Причём не по городскому бульвару… Ох-х! Хоть бы сегодня нас никто не искал! Я бы тогда даже вставать не стала, ну разве только чтоб поесть и умыться…
Хотя можно посчитать. Нас ограбили позавчера, на ночь глядя. Допустим, сабельникам удалось отбить карету. Тогда они быстро обнаружили, что в ней нас нет, и принялись искать… Почему-то казалось, что спешить к герцогу с докладом о том, что потеряли его рыжекудрую богиню, доблестные вояки не станут. Да ещё их кони шли под седлом весь день и устали. То есть, если кто-то поскакал назад в Кентар с вестью о том, что леди пропала, это случилось, скорее всего, вчера. И прибыл посыльный в особняк уже ближе к вечеру. Герцог, как бы ни гневался и ни волновался, любит себя больше, чем всех вместе взятых леди в подлунном мире. То есть ночью его в дорогу не понесёт. Он поедет утром. Выходит, сейчас мы тут, а Кабан ещё где-то в Кентаре и ему до нас добираться и добираться… Даже если запряжёт меровенцев, время до обеда у нас точно есть. А там поглядим…
Ладно, посплю ещё. Попыталась перевернуться и зашипела. Да что ж такое с этой Сесиль? Опять руки распускает! Осторожно, чтобы не разбудить фею, сдвинула вниз заползшую куда-то совершенно не туда длань. Может, — вспомнила то, о чём только слышала, — ей нравятся девушки? Хотя о чём я? Она же считает меня парнем! Тогда, получается, я нравлюсь ей как парень? Такое логично или нет? Но какой смысл щупать у парня грудь? Тьфу ты, как ни поверни, глупость одна.
Впрочем, неважно. Зато фея не брыкается во сне, как Леська, и не храпит, как Беф.
Протянув руку, убрала упавшую на лицо соседки прядь волос. Пусть себе спит спокойно, вчера к концу дня она меня чуть ли не на себе волокла. Уже за это всё простить можно. Интересно, что ей снится? — откуда эта вертикальная морщинка между бровей? Эх, придётся встать ненадолго, но потом опять заберусь в кровать! Мягкая перина, безусловно, главное достижение цивилизации!
Не успела свесить ноги с постели, как свело правую икру. Взвыть я не взвыла, но громко ойкнула.
— Что случилось? — зевнула за спиной разбуженная фея.
— Ногу свело, — пожаловалась сквозь зубы.
— Носок на себя и массируй икру. Подожди, сейчас встану, помогу.
Про «носок на себя» я знала, просто растерялась.
Меня пихнули пяткой в бок, а потом лохматая Сейсиль шлёпнулась на край кровати рядом.
— Чего сидишь, растирай икру!
— Сейчас…
— Помочь?
— Не надо, я сам.
— Ты что в такую рань вскочил?
— Так я обычно в это время лошадей кормлю и чищу.
— Понятно. А расскажешь всё-таки, что с тазом случилось? Я так и не поняла, как ты к герцогу попал?
— Не по доброй воле… — вздохнула я. — Деваться было некуда. Как думаешь, можем мы тут до завтра отдохнуть?
— Если эта тётка не проболтается, можем. Даже должны. Пусть как следуют поищут. А если искать не станут… — Сейсиль нахмурилась и замолчала. А потом ни с того ни с сего добавила: — Платья жалко, я столько денег на них угрохала!
Ясно. Лёгким испугом Кабан за свою оплошность не отделается. Знаю я этот тон… тут не извинениями пахнет, а тем, что шкуру снимут. Так ему и надо!
Вообще говоря, я очень хотела помыться или хотя бы обтереться влажным полотенцем. Жара и долгая тяжелая дорога плохо сочетаются с излишками туалета вроде нательного пояса шириной больше ладони. О забинтованной груди уж не говорю. Но раздеваться в присутствии чужого человека, пусть даже тоже девушки, казалось жутко неудобным. Не говоря уже о том, что это означало раскрыться… Верить Сейсиль я стала больше, но не зря говорят, что раз севшая на горячую плиту кошка никогда не сядет больше и на холодную. Я сделала глупость лишь однажды — и пожинала плоды опрометчивости до сих пор.
— Слушай, у меня к тебе просьба, — неожиданно произнесла Сейсиль.
— А, что?
— Давай сейчас окно простынёй завесим, чтобы подглядывать нельзя было, а потом я тебя снаружи дверь попрошу покараулить. Хочу обмыться, а тут
