голубой прозрачной кожей и жадными взглядами, демоны с красными глазами в строгих костюмах, соблазнительные рыжие ведуньи в откровенных нарядах. Я успела заметить еще парочку крепких коренастых мужчин, смахивающих то ли на индейцев, то ли на мексиканцев с хищными улыбками, но была вынуждена прекратить это занятие.
В конце шеренги я заметила его профиль – благородный овал лица, чуть выпирающий мужественный подбородок, небрежные линии прически. Сердце забилось, словно птица в клетке, пытающаяся вырваться на свободу. У меня перехватило дыхание. Я одновременно надеялась и боялась того, что он придет на этот бал.
Теперь, увидев его, я вдруг растеряла весь свой боевой настрой, всю браваду, всю смелость и азарт. Остался только животный страх за его жизнь. По сути, у меня не было никакого плана побега. И за исключением той запутанной истории про замок и ключ, выкованные Бискорне Нуаре, у меня не было ничего, что могло бы нам сегодня помочь.
Княгиня важно вышагивала вдоль своих подданных, изредка кивая головой в знак приветствия, но чаще просто игнорируя гостей, расшаркивающихся перед ней в реверансах.
Мы плелись сзади. Я едва передвигала ногами, судорожно пытаясь придумать хоть какой-то мало-мальски пригодный план.
Схватить Флориана за руку и просто убежать не выйдет, в парке полно кровососов, бесов и прочих тварей. Найти потайную дверь во дворце, которого на самом деле нет – тоже весьма туманная перспектива. Попросить Асмодею отпустить нас по-хорошему, пока Флориан папеньке не пожаловался, – отличный вариант, если бы не тот факт, что господин Прейда решил навсегда покончить с ненавистными родственными узами. Он ни за что на это пойдет. Он не признает свое поражение и не поддастся искушению одержать столь легкую победу. Тем более и победой-то это не назовешь. Мы уйдем ни с чем – так и не найдя ответов на вопросы о том, где искать отца Гаса и как добыть шкатулку с сердцем Асмодеи.
Пока я раздумывала, мы подошли к Флориану. Я почему-то совсем забыла о Марине и только теперь заметила ее – в неизменно красном платье и шляпе с широкими полями. Хвоста не было, когтей тоже. Похвально.
Я улыбнулась ей, не решаясь поднять глаза на мужчину, от ощущения близости с которым у меня начали подкашиваться колени.
– Княгиня, – она присела в реверансе, а затем бросила на меня смешливый взгляд. Я повела бровью, не понимая, чему она радуется.
Наши глаза встретились, и она взглядом указала на Флориана, точно заговорщик, передающий мне тайное послание. Я покраснела и отвела глаза.
– Добро пожаловать, госпожа, – совсем рядом прозвучал его голос.
Я не смогла сдержать улыбки, чувствуя, как внутри меня растет волна нежности к нему.
– Ты все-таки пришел, – с сарказмом проговорила Асмодея. – Весьма благородно с твоей стороны. Полагаю, ты знаешь, чем закончится этот бал? – Она вопросительно вскинула бровь. – Если, конечно, ты пришел сюда за этим… – княгиня взглядом указала на меня.
Все мое существо в ту же секунду пронзило острой иглой. Сердце сжалось в комок, желудок завязался тугим узлом, а в голове между висков начала курсировать пуля, которая поочередно ударялась о кости черепа то слева, то справа, вызывая адскую боль.
– Вы позволите провести нам этот вечер вместе? – спросил он печально, чем поверг меня в еще большую пучину отчаяния.
Что это за вопрос? Он просит у нее позволения провести со мной последний вечер? Он уже сдался и решил принести себя в жертву? Но почему тогда с лица Марины не сходит эта дурацкая улыбка?
Я совсем запуталась, пытаясь расшифровать эту игру интонациями голоса и мускулами на лице. Они оба явно посылали мне какой-то сигнал, но я никак не могла понять, что именно они хотят мне сказать.
– Все в этом зале знают, что последнее желание претендента – закон! – громко объявила Асмодея, окидывая взглядом толпу. – Да будет так! Веселитесь, голубки. – Она небрежным жестом поправила прическу и засмеялась.
Гости послушно закивали и одобрительно зашептались.
– Благодарю вас, – нарочито вежливо ответил Флориан.
Я услышала шорох платья Асмодеи, которая двинулась дальше в тронный зал, где начали играть мазурку.
Меня же словно приковали к полу. Ноги не слушались, я не могла сдвинуться с места. Перед глазами встала белая пелена. Еще немного и я бы потеряла сознание.
– Аура… – услышала я его голос и инстинктивно подняла на него глаза, надеясь найти в нем спасение.
Флориан улыбался. Я невольно улыбнулась в ответ, в ту же секунду позабыв и о месте, в котором мы находимся, и об ужасной компании вокруг нас. Мне почему-то сразу стало легче. Его глаза лучились таким теплом, таким светом, что я оттаяла. Невольно задумалась, как этот мужчина, со столь искренним сердцем и доброй улыбкой, может быть сыном сатаны? Как человек, темный с рождения, может совершать светлые поступки? Вывод напрашивался очень простой – мы не можем выбрать себе родителей, но у нас есть выбор между светом и тьмой. Флориан выбрал. Он пришел, он здесь, он рядом. Он спасет меня. В это мгновение мне вспомнился наш первый разговор с Гасом, когда он сказал, что видит у меня за спиной два крыла – белое и черное. Сомнений больше не осталось. Раскаявшийся нефилим, прощенный и принятый под крыло Божье, и вставшая на путь исправления демоница. Мои крылья.
