Ты, ты!..
И вдохнул, и простер вперед руки, и воскликнул:
– Слушайте!
Крикнул другому, крикнул другим:
– Слушайте!
– Мы всегда это знали. Это место – то, где мы всегда были и всегда будем, в колыбели, в центре. Тут нечего бояться, в конце концов.
– Я не могу дышать.
– Я не дышу.
– Тут нечем дышать.
– Вы, дышите. Дышите, пожалуйста!
– Мы здесь, в колыбели.
Орет разложила костер, Карт развел огонь. Когда он разгорелся, они негромко сказали по-кархайдски:
– Восславим также огонь и незавершенное творение.
Огонь искрил, потрескивал, внезапно вспыхивал. Но не гас. Он горел. Все собрались вокруг.
Они были нигде, но они были нигде вместе. Корабль был мертв, но они находились в нем. Мертвый корабль остывал довольно быстро, но не мгновенно. Закройте двери, подходите к огню; прогоним перед сном ночной холод.
Карт вместе с Ригом отправился к Лиди – чтобы уговорить ее покинуть звездный склеп. Женщина не пожелала вставать.
– Во всем виновата я, – сказала она.
– Не будь эгоисткой, – мягко произнес Карт. – Как такое может быть?
– Не знаю. Я хочу остаться здесь, – пробормотала Лиди.
– О, Лиди, только не в одиночестве! – взмолился Карт.
– А как же иначе? – холодно осведомилась женщина.
Но тут ей стало стыдно за себя, стыдно за неудавшийся по ее вине полет.
– Ладно, – буркнула она, тяжело поднялась, закуталась в одеяло и вышла следом за Картом и Ригом. Малыш нес маленький биолюм; тот светился некоторое время в темных коридорах, пока растения в его аэробных емкостях жили, размножались и выделяли воздух для дыхания. Огонек двигался перед ней сквозь тьму, точно звездочка среди звезд, пока не привел в полную книг комнату, где в каменном очаге пылал огонь.
– Здравствуйте, дети, – сказала Лиди. – Что вы тут делаете?
– Рассказываем всякие истории, – ответила Сладкое Сегодня.
Шан держал маленький блокнот со встроенным голосовым рекордером.
– Он что, работает? – удивилась Лиди.
– Похоже на то. Мы подумали, что надо рассказать обо всем случившемся, – пояснил Шан, глядя на огонь и щуря узкие черные глаза на узком черном лице. – Каждому. Что мы… как это для нас выглядело. Чтобы…
– А, как отчет? Да. На случай если… Как, однако, странно, что твой блокнот работает. А все остальное – нет.
– Он включается от голоса, – рассеянно пояснил Шан. – Итак, продолжай, Гветер.
Гветер завершил свою версию рассказа об экспедиции на планету:
– Мы даже не привезли образцы. Я о них не подумал.
– С тобой полетел Шан, а не я, – сказала Тай.
– Ты полетела, и я полетел, – возразил мальчик с уверенностью, которая ее остановила. – И мы выходили наружу. А Шан с Гветером были поддержкой и оставались в лэндере. И я взял образцы. Они в стасис-шкафу.
– А я не знаю, был Шан в лэндере или нет, – сказал Гветер, до боли растирая себе лоб.
– Куда вообще летал лэндер? – спросил Шан. – Там ничего нет, мы нигде, за пределами времени – это все, что приходит мне на ум. Когда кто-то из вас рассказывает, что видел, то кажется, что все так и было, а потом другой рассказывает совсем другое, и я…
Орет вздрогнула и пересела ближе к огню.
– Я никогда не верила, что эта проклятая штуковина сработает, – заявила Лиди, похожая на медведя в темной пещере своего одеяла.
– Непонимание его – вот в чем была проблема, – сказал Карт. – Никто из нас не понимал, как чартен будет работать, даже Гветер. Так ведь?
– Да, – кивнул Гветер.
– Так что, если наше психическое взаимодействие с ним повлияло на процесс?
– Или стало процессом, – предположила Сладкое Сегодня, – в той степени, в какой он затрагивал нас.
– Так ты хочешь сказать, – с глубоким отвращением осведомилась Лиди, – что нам нужно было поверить в него, чтобы он сработал?
