во двор. Вдруг путешественников окликнули, призывая не останавливаться в этом месте. Пузатый, лоснящийся от жира конкурент яро вступил в бой за постояльцев.
Хозяин не преминул ответить на вызов. Между ними завязалась перебранка, они быстро перешли на личности.
– Кайда барасын тентек?[79] – сухопарый резво налетел на толстяка, как бойцовский петух.
– Ирнини бурнуны чум йемиш итэ ушатарым…[80] – толстячок попытался ударить сухопарого.
– Кётлюк![81] – громко выкрикнул худой.
– Озюни сокарым![82] – закричал толстяк, хватаясь за кинжал.
Обстановку разрядили появившиеся стражники. Толстый хозяин соседнего постоялого двора живо ретировался, изрыгая проклятия, а худощавый вновь обратил внимание на гостей.
Гостиница тянула на все пять звезд с плюсом, просторные комнаты, рабыни в услужении, тут же имелась кофейня и шесть лавок с разным товаром. Особый восторг вызвала баня. Настоящая светлая римская баня, под куполом, крытым рубиново-красной черепицей, сохранившаяся с незапамятных времен. Абсолютно все двери и стены этой замечательной бани покрыты глазурованными плитками, пол выложен мрамором серого и бордового цвета. Это была очень светлая баня, и все окна ее из хрусталя; а в центре под куполом имелся небольшой бассейн. Андрей с наслаждением погрузился в горячую воду куриа[83], дозволяя рабыням натирать плечи маслом и соскабливать грязь бронзовыми скребками.
И массажистки. Мы в Турции! Ну, почти в Турции. Все включено. И это тоже.
На обед подали кебаб из мяса куры, а также кебаб из баранины, нарезанный кусочками и зажаренный на огне, сыр и много зелени.
Андрей после бани переоделся в чистый халат, а вот про обутку он забыл, чувствуется отсутствие братьев, привык за год, что за него все делают другие. Выход нашелся – при гостинице работают лавки, Андрей выбрал себе по размеру папучи[84], сразу же переоделся в удобную обувь.
После обеда князь вместе со всеми отправился в кофейню. Бодрящий напиток пришелся, как нельзя кстати. Вдруг откуда ни возьмись нарисовался хозяин постоялого двора, в обнимку с Булатом.
– Я требую продолжения банкета! – съехидничал Андрей на предложение хозяина разделить с ним трапезу.
Делать нечего, пришлось уважить хозяина. На сей раз стол ломился от яств. Свежие фрукты в меду, под взбитыми сливками. Да сами фрукты – пальчики оближешь: начиная со знаменитых синопских яблок, груши гуляб, лехиджанские, бейские, виноград местных сортов, а также франкский виноград, иначе называемый «ференги», то есть крымских сортов. Из напитков подавали ширу, но в Синопе этот напиток готовили несколько иным способом, чем в Трапезунде. Шира приготавливается трехкратным кипячением с гвоздикой и мускатом. В итоге получается приятный на вкус напиток цвета журавлиной крови.
Затем во дворе разломали колесо от арбы, развели огонь и, мелко порезав баранину на кусочки, приготовили кебаб.
– Отчего такой почет? – хмыкнул Андрей, глядя на приготовления.
Если татарин угощает гостя мясом, приготовленном на огне, где в качестве дров используется колесо арбы – это высшая степень почета для гостя. Но какие мотивы у хозяина гостиницы так встречать Андрея? Проживание в гостинице оплачено, и очень не дешевы ныне гостиничные номера.
– Я с ним договорился насчет луков, – шепнул Булат.
– А что с луками? – лениво спросил Андрей, потягивая безалкогольную ширу.
– Так, бесерменам запрещено продавать нам оружие, а хозяин поговорит, с кем надо.
– Булат! – Андрей укоризненно покачал головой. – Он же нас сдаст с потрохами.
– А как иначе? Сдаст, – согласился Булат.
– Я чего-то не пойму, – Андрей внимательно посмотрел на татарина, в голове которого наверняка созрел дьявольски хитрый план, раз он так просто говорит об этом.
– Все хорошо будет, – уверенно заявил Булат.
– И сколько ты ему пообещал за посредничество?
– Сто дукатов.
– Нехило, – покачал головой князь.
Но продолжать разговор дальше не было возможности, появился хозяин с большим кувшином.
– А вот настоящая орская буза! – с гордым видом хозяин гостиницы сам стал разливать в достаканы густой напиток.
Андрей попробовал его – очень крепкий. По башке дает моментально. Князь ограничился одним достаканом, из вежливости посидел еще часок и покинул веселую компанию, весело распевающую какую-то татарскую песню.
– Килеляй ве баляляй! – старательно выводил прилично пьяный Булат.
