– И кто тогда будет военным амиром?
Амир Ильяс посмотрел мне прямо в глаза – и я понял…
– Военным амиром нашего государства и командиром всех моджахедов в этой войне будете вы, друг мой. Три ветви власти. Я возьму на себя экономику – думаю, я неплохо справлюсь. Ильяс возьмет на себя духовное и возглавит высший шариатский суд. Вы станете военным амиром и возглавите нашу армию.
– Но я не мусульманин!
– И что? Примете ислам и станете мусульманином. Заодно оставите в прошлом все свои грехи… думаю, их у вас достаточно. В чем-то я даже завидую вам. Я-то принял истинную веру в детстве.
Фаргона (Фергана). Шура. 02 апреля 2038 года. День длинных ножей
Аллаху Акбар…
Принять ислам не так-то сложно, как кажется. Надо просто дважды повторить «Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад Пророк Его», имея намерение принять ислам.
И вот ты уже мусульманин…
Насчет моральных аспектов этого решения… давайте с этим к кому-то другому, ладно? Не здесь и не сейчас.
И желательно – не ко мне.
В машине – душно и мерзко. Пахнет какой-то дрянью… козлятиной, что ли? У козла очень вонючее мясо…
Справа от меня – Чехов. Это кличка у него такая. Потому что родился он в городе Чехове Московской области. Другие клички – Два-двадцать[153], Македонец. Не догадались почему?
Ну, если не догадались, то и догадываться не стоит, поверьте.
Остальных я представлять с вашего позволения не буду… может, как-нибудь потом.
Стрелять по-македонски я тоже умею, но «стечкина» у меня уже давно нет. Рабочая лошадка контракторов даже сейчас – «Глок». Потому я и обойдусь двумя «Глоками». Обычными, модель 17.
Чем все это кончится, я не знаю, но почему-то уверен, что ничем хорошим…
Шура моджахедов проходила в здании бывшего Русского драматического театра, еще в прошлом веке ставшем Узбекским драматическим театром, потом закрытым не вследствие того, что театр – харам, а потому, что узбекских пьес было мало и люди в театр не ходили. Потом, как не стало Узбекистана, здесь был и госпиталь, и пристанище для беженцев, и склад – потом, как жизнь стала налаживаться, здание привели в порядок и стали использовать для собраний.
Сегодня – в нем должна была состояться Шура Амиров. Несмотря ни на что.
Гибель амира Мулло встречу не сорвала, хотя и обсуждалась в кулуарах. Никто, по крайней мере, на словах не обвинял того же амира Мамаджона или тем более амира Ислама в гибели амира Мулло – все знали, что этот амир погиб от рук кяфиров от налета беспилотников. Очень удобная, кстати, версия – на кяфиров можно списать все. Тем не менее напряженность чувствовалась уже с самого начала встречи, по разговорам в фойе бывшего театра, где обсуждали не спектакль и даже не толкование Корана, а обстановку в целом регионе, цены на рабов, маковую соломку и опиумную пасту, перебои в поставках ангидрида серной кислоты и прочие неприятности. Но все меркло перед тем, что предстояло: вопрос о дальнейшей судьбе вилайята. Несмотря на приятые меры секретности, кое-кто уже знал о тайной сходке авторитетных амиров перед Шурой.
Правда, амир Ислам ловко затушевал истинный смысл сходки, сам пустив слух о том, что вопрос идет не о независимости, а всего лишь о справедливости обложения амиров закятом и о том, куда этот закят направляется. Вопрос скандальный – но при этом обычный и ожидаемый, от него не ждали больших неприятностей. Вопрос закята был столь же обычным, как и вопрос потерь караванов с героином на границе. То есть неприятностью, с которой все, в общем, свыклись…
Перед началом собрания амир Ислам позволил себе небольшую демонстрацию могущества – он, а не хозяин, амир Мамаджон, стоял и встречал гостей. Странно, но и тут он рассчитал точно: все знали, что амир Ислам – один из самых последовательных противников алимов и сторонник смягчения закята – так что все восприняли это как готовность амира Ислама открыто поставить вопрос о закяте.
Если брать саму Шуру Амиров, то порядок ее проведения и последовательность вопросов известны давно. Сначала выступают два или три амира по вопросам, назревшим и волнующим всех, по каждому из этих вопросов идет голосование. Потом все определяют размер взносов на «общее благо», то есть в байтулмал, общую кассу моджахедов и порядок расходования, также заслушивается доклад амира, назначенного на прошлой шуре хранителем общака (байтулмал), о направлениях и эффективности расходования общего блага. Стандартный взнос в байтулмал – двадцать процентов, но поскольку с определением точной прибыли у каждого из амиров возникают проблемы, размер взносов определяется в твердой сумме по каждому из амиров. Тут же заслушивают просьбы амиров об освобождении от взноса в байтулмал по той или иной причине или снижении размера взноса (неурожай мака, падеж рабов и тому подобное). Все эти вопросы также голосуются.
