– А где дворец, где охрана, где Кайдлтхэ? Где избавители? – тараторил попаданец.
– Помилуйте, о чём вы? Стало быть, вы согласны?
– С чем?
– Как же? Наша сделка…
– Сделка? Какая сделка?
– Так ведь, извольте видеть, Северная звезда. Вы уж и перстень на палец надели. Выходит, согласны.
– Перстень? – Алексей поднёс руку к огоньку свечи. К счастью, рука оказалась на месте. На указательном пальце и впрямь красовался перстень из тариалда с каменной вставкой в виде кровавой перевёрнутой звезды. Следопыт побледнел. Всё внутри сжалось и опустилось. Он с силой рванул украшение, но перстень не поддавался, прирос к пальцу. Копарь едва не заорал в отчаянии. Холодный пот выступил на лбу. Ещё усилие – и перстень, содрав кожу, оказался в левой руке. В следующую секунду великий герцог выхватил из ножен меч и приставил клинок к груди обезумевшего от страха торговца. – Говори, сволочь, где взял?!
– Помилуйте, светлый господин! Не пойму, о чём вы, – лепетал старик.
– Сейчас поймёшь, да будет поздно. Ни один эскулап не заштопает дыру в твоём негодном теле. Говори, кто такой Хори ос, откуда у тебя осквернители душ и проклятый перстень?! Говори, не то будешь держать ответ перед богами!
– Смилуйтесь, светлый господин. – Губы Адалькарта нервно дрожали. – Не могу, иначе он убьёт меня!
– Если не скажешь, тогда я тебя прирежу!
– Боги свидетели, я ничего не знаю. И Хориоса не знаю. Вернее, он заходил ко мне всего лишь раз…
– Дальше!
– Был другой. Но я и впрямь его не знаю. Он и приказал продать Хориосу те кристаллы. И перстень принёс. Говорил, зайдёт светлый господин… Да разве я знал?
– Откуда взялся тот таинственный доброхот?
– Ведать не ведаю. Изараалем клянусь! Только однажды вскользь упомянул братство иеремитов. Больше ничего не знаю… – Лицо Адалькарта исказила гадкая гримаса, по щекам старика текли слёзы.
– Всё?!
– Всё! Истину говорю, светлый господин!
– Ладно, живи, паскудник. А меч оставь себе. На память.
Алексей спрятал перстень в кошель и кинулся вон из лавки. Выбежал на улицу и глянул на дверь. Луч намалёванной звезды, как и прежде, смотрел вверх.
Глава 24. Возвращение
Алексей влетел в трактир. Шум веселья, запахи вина и жареного мяса, свет и копоть факелов ударили в глаза, нос и уши. Великий герцог едва перевёл дух. Грудь от долгого бега ходила ходуном, как кузнечный мех, а сердце едва не взламывало рёбра. Жуткая история, приключившаяся в антикварной лавке, воскресила таившийся в тёмных глубинах души первобытный страх. Наверное, такие же чувства испытывал древний охотник, оставаясь один на один с тьмой густого леса, наполненного невидимой смертью.
Портовые грузчики, матросы, лавочники и всякие любители развлечений спускали жалкие гроши, заработанные за день, предавались дешёвым удовольствиям, искали забвения на дне кубка и в объятиях продажных красавиц. И пусть завтра наступит тяжкое похмелье, пусть опустеет кошель, пусть безысходность бытия покажет хищный оскал, но то будет завтра.
Следопыт, возбуждённый до крайности, стал расталкивать публику. Народ, ворча и огрызаясь, нехотя уступал под напором вооружённого чужеземца. Никто не хотел портить вечер и выяснять отношения не то с д'айдрэ, не то с тэйрэ. Да и нет никакой разницы. И от одних и от других ждать добра не приходилось.
– Хозяин! – с дрожью в голосе крикнул Алексей.
– К вашим услугам, – флегматично ответил рыбоглазый и поклонился.
– Где светлая госпожа? – Великий герцог искал взглядом Кайдлтхэ, но никак не мог найти её в многоголовой толпе.
– Отужинала и отправилась почивать. Велела не беспокоить.
– Врёшь, сволочь! – Холодный пот прошиб Алексея.
Всё в точности повторялось. Вон и пышногрудая румяная девка резвится, ищет греховной любви. Но ведь перстень в кошеле! Неужели ничего изменить нельзя и на роду написано навсегда остаться в плену дьявольского колдовства? В отчаянии следопыт схватил трактирщика за грудки. Тот и не думал сопротивляться, только больше обычного выпучил водянистые глаза.
Конечно, кабатчик не виноват. Он всего лишь пешка, статист, ничтожный юнит в неведомой игре. Впрочем, как и он, великий герцог. На смену страху пришло ясное понимание собственной беспомощности. Необходимо что-то изменить, не дать событиям развиваться по дьявольскому плану.
